Лето 2020 года на геополитическом пространстве Южного Кавказа выдалась жарким, ознаменовав новые угрозы для региона. Целенаправленные агрессивные действия армянских вооруженных сил в июле на государственной границе с Азербайджаном, чуть не привели к полномасштабной войне. Ереван сразу же после эскалации ситуации обратился за помощью к ОДКБ, что может свидетельствовать о намерении Армении втянуть в конфликт Организацию договора по коллективной безопасности и Россию, которой пришлось бы выполнять свои союзнические обязательства и вступить в конфликт со стратегическими партнерами - Азербайджаном и Турцией, которая также имеет обязательства перед Баку в случае угрозы территориальной целостности своего союзника.

Впрочем, Анкара незамедлительно заявила, что не останется в стороне, если Армения не прекратит эскалацию конфликта на границе. 

В свою очередь, глава МИД РФ Сергей Лавров фактически возложил ответственность за обострение ситуации на армянскую сторону, отметив, что к эскалации привело «решение армянской стороны реанимировать старый приграничный КПП, расположенный в 15 км от экспортных азербайджанских трубопроводов».

По сути, получив власть в результате «бархатной революции», власти Армении превратились в угрозу для всего региона.

На волне провала политики по противодействию эпидемиологической ситуации в стране и острого экономического и социального кризиса, вызванными беременем блокады границ из-за затянувшегося нагорно-карабахского конфликта, Ереван выбрал сценарий нагнетания напряженности в регионе.

Эскалация конфликта и оккупации новых земель вполне отвечает духу национальной стратегии, которые были изложены устами главы Минобороны Давида Тонояна по принципу «новая война- новые территории», тезис который чуть позже поддержал и сам премьер Никол Пашинян.

Здесь уместно обратить внимание на конвульсивные действия руководства Армении, которое видимо предчувствует, что с годами все труднее оставлять проблему нагорно-карабахского конфликта в нынешнем состоянии, а игры в «демократию» с Западом, уже не помогают сохранить статус-кво в карабахском конфликте. В этом плане, показательным является пример о мерах по выстраиванию доверия между народами, инициированные в прошлом году, в рамках которых журналисты с обеих стран посетили Армению и Азербайджан.

На одной из встреч в Ереване директор Центра региональных исследований и по совместительству внештатный советник главы правительства Армении, Ричард Киракосян, уроженец США с армянскими корнями, признался ,что Армения не столько боится Азербайджан или Турцию сколько непредсказуемости в которую Россия может впасть после правления Путина.

«Я верю, опасность представляет для нас не Путин, а то что будет после Путина. Я реально боюсь слабой, хаотичной России после Путина, которая попытается использовать это», признавался тогда Киракосян, намекая на возможную эскалацию конфликта.

Еще год назад, когда весь мир гадал о намерениях Кремля в плане будущей судьбы страны, а в самой России уже бурно обсуждали сценарии транзита власти в 2024 года, в Ереване в истерике искали выход из неминуемого политического цугцванга. За 30 лет своего существования Армения успела совершить множество страшных деяний против человечности. Весь период независимости Армении - это, образно выражаясь, масштабное уголовное дело против армянского национализма, и понимая, что придется отвечать за свои происки, Ереван вынужден все время думать о союзниках.

Через несколько месяцев, когда стало ясно, что будущее российской государственности будет решаться в поправках в Конституцию, где ключевым моментом являлась статья, которая предоставляла Путину возможность переизбираться еще 2 раза и стоять у руля государства аж до 2036 года, в Ереване восприняли это с энтузиазмом. Ведь, исходя из логики Киракосяна, боятся то, теперь было нечего.

Уловив тренд российской политической повестки, российское армянство с еще большим трепетом втянулось в перипетии по поправкам в Конституцию, стараясь показать напускную преданность Кремлю.

Именно поэтому Союз армян России, ряд медиа менеджеров и представителей интеллигенции с армянскими корнями, неожиданно для всех, первыми выступили в поддержку по одному из самых чувствительных вопросов в Конституции, предложив "придать в основном законе русскому народу статуса "государствообразующего"".

При чем, армянская община предложила более «русскую» формулировку, чем та, которая прозвучала на заседании у Путина, согласно которой  «государственным языком РФ на всей ее территории является русский язык как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов РФ». Несомненно, это был реверанс армянской диаспоры в сторону консервативно настроенной части властей, с целью заполучить доверие российской реакционной верхушки.

По логике армян, Путин как патриархальный лидер, объединивший общество вокруг национального величия и консервативных ценностей, должен был оценить такое услужничество.

Раболепие армянских элит было рассчитано на далекоидущие цели, что было отчетливо видно в изменившийся воинственной риторике Еревана по отношению к соседним государствам.

Агрессивные выпады против Азербайджана, угроза оккупации новых территорий, должны были иметь логический конец, что и привели в итоге к событиям в Товузе. Война в 2020 году Армении нужна была как никогда по нескольким причинам.

Здесь, несомненно, присутствуют геополитические интересы глобальных игроков. Не зря, военная операция против Азербайджана в Товузе была реализована за три месяца до начала поставок азербайджанского газа в Европу. Однако, июльская эскалация имело характерные отличия от того, что мы видели за последние два десятка лет. Столкновения произошли далеко от зоны активных боевых действий в Нагорным Карабахе, что, однако говорит о намерениях Еревана вовлечь в конфликт союзников по ОДКБ.

По сути, России предлагался сценарий потери Азербайджана как стратегического партнера, одновременно потянув Москву в конфликт с членом НАТО - Турцией. Вероятно, нынешние власти Армении учли ошибки старой команды, и сегодня пытаются поставить российское влияние в Закавказье в зависимость от своей политики.

Возможно также, что Ереван выполнял стратегическую установку западных спонсоров на окончательное устранение влияния России в Южном Кавказе. Помимо прочего, нельзя скидывать со счетов социально-политические мотивы армянских властей в новом конфликте. Победная операция в Товузе могла бы поднять подмочившийся имидж Пашиняна в обществе, который вызван социально-экономическим кризисом.  Образ «Николы-победителя», раскручивался бы как миф о новой исторической личности армян-хаев со времен царя Тиграна. 

Июльская эскалация на границе Армении и Азербайджана лежит также в исторической плоскости. В августе исполнилось 100 лет со дня подписания Севрского договора, согласно которому союзные государства вышедшие победителями после Первой мировой войны, должны были делить территории Османской империи. В случае реализации этого договора, Армения получала бы полностью восточные территории Турции, одновременно имея выход к Черному морю.

Однако, договор так и не был рацифицирован и потерял всякий смысл после подписания Лозаннского договора в 2023 году. Но в Ереване не хотят соглашаться итогами своей судьбы, и принять факт того, что мёртворожденный Севрский договор, не вступил в силу не только де-факто, но и де-юре.

В столице Армении даже недавно прошла конференция с участием президента страны, посвященное 100-летию этого договора, на которой политики с пеной у рта пытались доказать «живучесть» Севрского договора. Вероятно, товузская авантюра Армении, согласно ее новым внешне политическим и военным целям по принципу «новая война-новые территории», в год 100-летия Севрского договора должна была иметь геополитическое и историческое значение. Однако, намерения Еревана ни в военном, ни в политическом или в историческом плане не были достигнуты. Мощь азербайджанского оружия и последующие военные учения, исходящие из союзнических отношений Азербайджана и Турции, не позволили навести хаос в регионе.