Ведущий эксперт центра STEM Агиль Рустамзаде в интервью украинскому узданию "Телеграф" рассказал о  вооруженном конфликте между Израилем и террористами ХАМАСа на Ближнем Востоке, о том, что будет с военной помощью Украине на фоне американской поддержки Израилю, а также о перспективах мирного договора Азербайджана и Армении. Представляем вам интервью. 

- Как дальше может развиваться конфликт на Ближнем Востоке? Почему он выгоден России?  На эти и другие вопросы во второй части интервью "Телеграфу" ответил авторитетный военный аналитик центра STEM Агиль Рустамзаде.

— Почему спецслужбы Израиля в принципе "прозевали" эту атаку? Как такое могло произойти?

— Я не сторонник теории заговоров, но до сих пор не нашел ответ на вопрос: почему не сработала автоматическая система сигнализации и оповещения на линии разграничения, которая реагировала даже на птиц. Это многоуровневая система защиты, которую невозможно вырубить каким-то выключателем или даже кибератакой. Как Израиль, который имеет несколько спецслужб, которые занимаются разведкой, не смогли определить и выявить угрозу. Придет время и у нас будут и факты, и информация, почему так случилось.

— Насколько существенна роль России в атаке и поддержке террористов ХАМАС?

— На данный момент этот конфликт полезен России, ведь часть внимания мирового сообщества и часть ресурсов пойдут в Израиль. Но каких-либо сигналов, каких-либо фактов, говорящих о том, что РФ имеет прямое отношение к террористической атаке, которую произвел ХАМАС, говорить пока рано.

— А насколько критично ресурсы Запада могут быть отвлечены от Украины? У нас об этом беспокоятся.

Я считаю, что украинскому обществу нужно будет переосмыслить свой вклад в эту войну. Конфликт на Ближнем Востоке может оказать влияние на уровень и масштабы помощи вам. И даже не этот конфликт, а в принципе "усталость" Запада или политические процессы на Евразийском континенте, США могут повлиять на то, что уровень поддержки Украины снизится в разы. Этот сценарий надо учитывать каждому украинцу и увеличивать свой вклад в обороноспособность своей страны независимо от хода конфликта между Израилем и Палестиной, который пока не находится в четких предсказуемых границах.

— Как считаете, в этом конфликте возможна ядерная составляющая? Например, со стороны Израиля для уничтожения инфраструктуры террористов.

— Ядерной составляющей я здесь не вижу, потому что Сектор Газа находится на территории границы с Израилем, и это очень маленькая территория.

Применение ядерного оружия будет означать выстрел себе даже не в ногу, а в голову. Но разрастание конфликта вероятно: по реакции лидеров мусульманских стран уже четко видно, что истребление народа Палестины они не допустят. Поэтому, в случае если наземная операция в Секторе Газа будет приводить к массовым убийствам гражданских людей, может быть вовлечение в конфликт других игроков: Ирана, Ливана, Сирии.

— Масштабная война в Украине, конфликт в Израиле. Это можно рассматривать как цепь событий, которая ведет неизбежно к расконсервированию замороженных конфликтов в мире? И если да, то что дальше? Китай и Тайвань? Северная и Южная Кореи?

— Это все связано. Дело в том, что война между Россией и Украиной рушит старую архитектуру безопасности и старый миропорядок, в котором была налажена система сдерживания и балансов. Поэтому любой конфликт на территории Евразийского континента может вспыхнуть, либо возникнуть вообще новый конфликт. Поэтому одна цепочка есть, это нарушение старой архитектуры безопасности. Мы входим в непредсказуемую фазу, когда появляются новые игроки, пытающиеся навязывать новые правила, и тут очень сложно что-то прогнозировать. Но я бы ни один сценарий не назвал невероятным. Мы зашли в период максимальной политической турбулентности и в этой турбулентности могут быть разные сценарии.

— Конфликт между Азербайджаном и Арменией. Западная пресса сейчас активно пишет о том, что Азербайджан может пойти на силовой вариант решения вопроса Зангезурского коридора. Действительно может?

— Конечно же это возможно. 44-дневная война 2020 года была остановлена на условиях того, что Ереван обязался предоставить нам коридор. И кроме этого, на территории Армении до сих пор находятся восемь населенных пунктов, которые она оккупировала в 1991 году. Это условия договора. Кроме этого, не выполняется делимитация и демаркация границы. Мы не заключили с Ереваном мирный договор и нет документа, который указывал бы границу между этими соседними государствами. Поэтому, если Армения не будет выполнять свои договоренности, и если процесс не перейдет в политическую плоскость, плоскость мирного урегулирования с заключением мирного договора, то я считаю, что риск вооруженного конфликта между Арменией и Азербайджаном имеет высокую вероятность. Потому что мы имеем дело с невыполнением взятых на себя обязательств со стороны Еревана.

— По вашему мнению, до конца 2023 года такой мирный договор возможен? Премьер-министр Армении Никол Пашинян, уверяет, что да.

— Есть политики разного типа. На одних можно положиться, потому что их слова подкреплены делом. Пашинян — из другого теста. Он политик, чьи слова отличаются от его дел и отличаются даже в зависимости от его местонахождения: в ЕС он говорит совсем не те вещи, которые говорит в России. В итоге мы получаем очень много обещаний, слов, но ничего не происходит в реальности. И мне очень сложно брать в расчет заявление премьер-министра Армении.

— В таком случае, если решение будет силовое, то как поведут себя российские военные, которые все еще остаются на территории Армении. Уйдут или сыграют какую-то роль?

— Ну, это же не один человек с чемоданом: взял, собрался и ушел. Это военная база, военные системы, вооружение, личный состав. Скорее всего Россия, которая была гарантом мирных договоров, видя, что Армения не выполняет эти договоренности, просто не будет вмешиваться. Как это произошло во время аналогичных вооруженных конфликтов между Арменией и Азербайджаном – они не вмешивались.