В преддверие Мюнхенской конференции по безопасности, которая начинает свою работу 14 февраля, был опубликован отчет этой организации по теме противодействия угрозам и вызовам в планетарном масштабе  

В своем отчете Мюнхенская конференция по безопасности ясно подчеркивает: мир уже не тот, что прежде. Многополярность стала не просто тенденцией, а будущей реальностью глобальной геополитики. В стремлении укрепить позиции на рынках сбыта и расширить сферы влияния государства окончательно преодолели фазу биполярности. Однако, несмотря на эти изменения, приоритет национальных интересов по-прежнему остается неизменной константой международных отношений.

Как одно из проявлений многополярности - рост националистического популизма во многих либеральных демократиях, - так и извне, что выражается в усиливающемся идеологическом расколе между демократиями и автократиями, а также в формировании мира, где сосуществуют, конкурируют и сталкиваются различные модели порядка. Национальный популизм в либеральных странах расшатывает устои абсолютного господства какой-либо страны, но с другой стороны создает почву для дебатов относительно теорий безопасности.

Согласно «Индексу безопасности Мюнхена 2025», в целом жители стран G7 менее оптимистично воспринимают многополярный мир, чем респонденты из стран «BICS» (BRICS без учета России). Однако национальные взгляды на многополярность формируются под влиянием различных представлений о текущем международном порядке и его желаемом будущем.

Ошибочно было бы считать, что многополярность создает прочную основу для того, чтобы снизить конфронтацию между доминирующими странами. На самом деле, многополярный мир выводит сразу несколько крупных и средних держав на мировую арену, усложняя процесс борьбы за сферы влияния. 

Большие игроки в геополитике сохраняют свой традиционных вектор в глобальной гонке. Например, по оценкам Стокгольмского международного института исследовании проблем мира (SIPRI), США по-прежнему составляют почти 40 % от общего объема мировых военных расходов. При этом Китай, занимающий второе место по расходам на оборону, тратит менее половины от военного бюджета США.

Это говорит о том, что для глобальных сил правила не меняются: путь к обеспечению своей абсолютной безопасности лежит через приоритетности трат на оборону. 

Приход к власти Трампа- новый виток в геополитике. По традиционной политике США, Вашингтон никогда не отворачивается от своих многолетних союзников. Трамп идет против всех: против Канады, ЕС и также готов разоблачать и дальше США в финансовых злодеяниях. Это имеет прямо пропорциональное влияние на мировую политику в условиях продолжающихся дискуссий относительно господства США на всех стратегически важнейших регионах мира. Именно с этой точки зрения, Трамп считает Китай самым главным экономическим челленджем; ни воющая с Украиной Россия, ни санкционированный Иран не смогли занять первое место в этом списке.

Противостояние США с Китаем, порождает вопрос о том, как позиционировать Россию дальше, ослабла ли ее роль в геополитической конфигурации? Ответы не однозначные, отчет Мюнхенской конференции предполагает, что для России стратегия продолжающейся войны может еще принести плоды. США, которые являются ключевым партнером Украины, при новой администрации дают понять, что она хочет быстро и с помощью переговоров завершить войну России с Украиной.

Если партнеры Украины будут настаивать на завершении войны любой ценой, Россия может использовать это, чтобы добиться выгодного соглашения о прекращении огня. Таким образом, в итоге правила игры диктует Россия, что будет ей играть на руку в долгосрочной перспективе.

Стоит отметить, что многополярность не отменяет влияние господсвующих стран в мире: США, Китая и России. Но вместе с этим добавляет в геополитические амбиции и других стран. При опросе о том, какие страны являются великими державами, респонденты сходятся на том, что таковыми являются США, Китай и Россия, такого мнение придерживаются более 80 %  опрошенных. 

Хотя эти три державы выделяются, общественное мнение расходится относительно статуса других стран. Если верить большинству респондентов в странах G7 и «BICS» (BRICS за исключением России), современная международная система насчитывает от трех до девяти великих держав. В Индии большинство считает, что их страна — великая держава, и полагает, что таких стран девять, в то время как в Германии большинство воспринимает лишь три великих державы.

Некоторые яркие закономерности можно заметить: например, Франция рассматривается как великая держава половиной ее собственных граждан и большинством респондентов за пределами G7, но не большинством в других странах G7. В то время как в Индии 78 % респондентов считают свою страну великой державой, в других азиатских странах, таких как Китай и Япония, это мнение разделяет большинство. В то же время, Индия воспринимается как великая держава лишь меньшинствами во всех неазиатских странах, включая другие страны BRICS, такие как Бразилия и Южная Африка.

Похожая тенденция наблюдается и в отношении Японии: большинство в других странах, кроме Китая, Германии и Великобритании, считают Японию великой державой, но только около четверти японцев придерживаются такого мнения.

В итоге, такая тенденция «многополяризации» отражает продолжающийся сдвиг власти в сторону мира, где все большее число акторов борются за влияние. С одной стороны, это может сдержать риторику стран, стремящихся к абсолютному господству, способствовать тому, чтобы данные государства использовали не жесткие методы влияния.  С другой стороны, этот процесс также характеризует международную и внутригосударственную поляризацию, вызванную нарастающим противоречием в представлениях о мировом порядке, ведь число главных акторов будет увеличиваться. Это усложняет достижение согласия между государствами по вопросам совместного решения глобальных проблем.