В последние годы мир сталкивается с нарастающей волной религиозной и идеологической напряжённости, среди которых особое место занимает исламофобия — систематическое предубеждение, дискриминация и враждебность по отношению к мусульманам. Несмотря на провозглашённые западными странами ценности демократии, равенства и прав человека, практика показывает иное: рост преступлений на почве ненависти, осквернение мечетей, политическая риторика, усиливающая стереотипы. В данном интервью Уссама Джамаль,
Генеральный секретарь Совета мусульманских организаций США (US Council of Muslim Organizations) в интервью STEM подробно анализирует текущее состояние исламофобии в США и в мире, критикует пассивность западных правительств, поднимает вопросы религиозной нетерпимости и двойных стандартов, а также делится взглядом на роль мусульманских стран в глобальной идеологической борьбе.

Как обстоят дела с исламофобией в США сегодня, в том числе на уровне внешней политики? Существуют ли какие-либо нарративы, направленные на борьбу с исламофобией?

К сожалению, исламофобия в США растёт. Мы фиксируем стремительный рост инцидентов, связанных с ненавистью и преступлениями против мусульман. Всего две недели назад были подвергнуты вандализму три мечети в Техасе.
Таким образом, уровень исламофобии увеличивается. Однако, что примечательно, несмотря на это, реакция мусульманской общины остаётся позитивной. Мы отвечаем на исламофобию с помощью просветительской работы и создания союзов с другими общественными группами внутри США.

К сожалению, некоторые избранные должностные лица в стране делают заявления, создающие почву для роста исламофобии, поощряя её вместо того, чтобы противодействовать. На уровне правительства предпринимаются попытки минимизировать проблему, но, увы, до сих пор не были приняты конкретные меры.

Одним из шагов, которые мы предлагали ещё во времена предвыборной кампании Джо Байдена, было создание должности специального представителя по мониторингу и борьбе с исламофобией в Государственном департаменте — аналогичной посту, который уже существует в отношении антисемитизма. К сожалению, по сей день эта должность не учреждена.

Администрация Трампа, разумеется, её также не создавала. Мы продолжаем добиваться этого, потому что считаем такую инициативу крайне важной. Речь идёт не только о внутренней политике США, но и о возможности выступать на международной арене против исламофобии. Это должно быть приоритетом.

Почему, по-вашему, антиисламская риторика сегодня сильнее всего звучит именно в тех странах, которые считаются самыми демократическими?

Если вы посмотрите на ситуацию в Газе, которая продолжается вот уже 17 месяцев, — налицо геноцид, и при этом абсолютная тишина или полное бездействие со стороны западных стран. Они не предпринимают конкретных шагов для остановки бойни или оказания гуманитарной помощи. Это показывает, что Запад не готов применять на практике те ценности цивилизации, которые он проповедует другим. Мы видим несоответствие между заявлениями и действиями.

Вот почему, несмотря на борьбу с антисемитизмом, мы наблюдаем его рост как в Европе, так и в США. Тем не менее, правительства этих стран продолжают поставки самого оружия Израилю. Аналогично, растёт и исламофобия на Западе. Если мы проанализируем политические процессы в Европе и США, станет очевидно: набирают силу ультраправые силы. Большинство выборов в этих странах заканчиваются победой крайне правых партий.

Ранее Запад критиковал мусульманские страны за победу исламистов на выборах. Теперь же ультраправые христианские движения становятся приемлемыми для европейского истеблишмента. Это демонстрирует неискренность в риторике о демократии. И мы видим последствия этого сегодня.

Как вы оцениваете влияние глобальных сдвигов на Ближнем Востоке — в Ливане, Сирии, Ираке, Афганистане — на характер исламофобии? Ситуация ухудшается или улучшается?

Рост влияния ультраправых в Европе и США влияет не только на мусульман и исламофобию, но и обостряет внутренний конфликт между либералами, прогрессистами и ультраправыми. Это гораздо шире, чем просто ислам. Надо рассматривать это как борьбу идеологий, как внутри самих западных обществ, так и в контексте изменений на Ближнем Востоке. Эти изменения могут использоваться как предлог, но в действительности весь мир, включая Европу, переживает масштабный сдвиг. Это крайне серьёзный процесс, способный повлиять на будущее.

Сегодня даже звучат разговоры о возможности Третьей мировой войны. Надеемся, этого не произойдёт, но воспринимать угрозу следует всерьёз. Все эти конфликты — война в Украине, рост влияния Китая, — являются частью идеологического сдвига в Западном мире. Что касается мусульманских стран, то, к сожалению, некоторые режимы попросту подавили волю народа. Мы наблюдаем откат от демократических реформ.

"Арабская весна" дала надежду на демократизацию, но, к сожалению, этот процесс не завершился успехом. Запад оказался молчалив в моменты, когда от него ждали поддержки. Это показало: поддержка демократии была неискренней. Для них важнее интересы, а не принципы. С тех пор ситуация только ухудшилась. Мы наблюдаем грубейшие нарушения прав человека и нестабильность — в Судане, Йемене, Ливии, Сирии, Ираке, Сомали, Афганистане. Запад фактически вовлечён во внутренние дела практически каждой мусульманской страны.

Посмотрите, что происходит с мусульманами в Индии, в Мьянме. Почти все мусульманские страны сегодня находятся в крайне тяжёлом положении.

Вы считаете, что нынешние конфликты в Израиле, Газе, Мьянме, Индии и Пакистане обусловлены в том числе идеологическими и религиозными причинами?

Безусловно. Взять, к примеру, Индию и приход к власти партии Моди — это откровенно идеологический и религиозный проект.

То же самое в Мьянме. Эти конфликты прямо связаны с религией. Исламофобия — это, в своей основе, религиозное явление. Мы считаем, что всё происходящее сегодня имеет ярко выраженную религиозную составляющую. И это вызывает у нас серьёзную обеспокоенность.

Мы должны работать над защитой мест поклонения и безопасности наших общин — особенно мусульманских меньшинств на Западе. Но при этом мы рассматриваем происходящее в контексте более широкой борьбы в обществе. Как я уже сказал, в США идёт конфликт между демократами и республиканцами, между прогрессистами и ультраправыми. Мы находимся в эпицентре глобального сдвига.

Но могу привести пример: во время войны между Арменией и Азербайджаном мы сразу встали на сторону Азербайджана. Потому что агрессия против Азербайджана была актом исламофобии — попытка подавить мусульманскую страну.

Вы считаете, что в армяно-азербайджанском конфликте также присутствует религиозный фактор?

Безусловно. Когда Армения оккупировала чужую территорию, осквернила религиозные символы, превратила места поклонения в стойла для скота — она проявила акт ненависти, а не цивилизованного поведения. Да, в ходе войн бывает, что территории захватываются. Но оскорбление святынь — это уже другое. Мусульмане никогда не допускали подобного. Мы всегда защищали религиозные учреждения других верований — будь то церкви или синагоги.

Что интересно: Запад, несмотря на поддержку Израиля, сам же страдает от антисемитизма. Но в мусульманских странах антисемитизма практически нет. Еврейские общины живут в мире и достатке, например, в Азербайджане — по их словам, в лучшем положении, чем где-либо в мире. То же касается Марокко, Турции, даже Ирана — антисемитизма там нет.

И всё же мы имеем крупнейший конфликт между Израилем и Палестиной. Это говорит о том, что мусульмане цивилизованно относятся к своим противникам. В то время как Запад, провозглашая ценности цивилизации, сам позволяет себе разжигать ненависть и становиться исламофобским.

Достаточно ли у нас сил — у малых стран, чтобы побороть исламофобию? Или это возможно только с участием больших держав?

Ислам занимает своё место в мире. Он развивается. Многие на Западе, не подверженные предвзятости, открывают для себя ислам как путь к мирной жизни. И потому ислам распространяется. И именно это вызывает тревогу — потому что воспринимается как угроза. Но мы не боимся. Наша вера — ислам — основана на справедливости, мире, добрососедстве. Сосуществовании. Уважение к местам поклонения — это часть нашей веры.