Введение. Более четверть века Южный Кавказ являлся центром сталкивающихся и противоречивых интересов крупных игроков, тем самым превращая регион в одну из наиболее проблемных и нестабильных точек на постсоветском пространстве. Уникальное геостратегическое положение этого региона имеет критически важное значение для эволюции мирового порядка в двадцать первом веке. Хотя первостепенной геополитической проблемой является борьба за энергоресурсы, соперничество за право обладать контролем и влиянием над Южным Кавказом стало идеологическим фактором и приобрело величайшее стратегическое значение как для региональных (Россия, Иран, Турция), так и глобальных акторов (США, ЕС, Китай).

Разрешение армяно-азербайджанского конфликта стало историческим событием для Южного Кавказа и открыло различные возможности, которые призваны способствовать миру и стабильности на Южном Кавказе. Поэтому настал момент для международного сообщества, включая Европейский Союз и Соединенные Штаты, поддержать усилия по обеспечению мира и региональной интеграции.

В целом пересмотр ЕС своей политики в отношении Армении и Азербайджана, пытаясь установить более сбалансированный подход, вероятно, укрепит позиции института в послевоенном мирном процессе и поможет Брюсселю играть более эффективную посредническую роль между сторонами. Если это окажется успешным, это будет иметь региональные и, возможно, даже перманентные последствия для Южного Кавказа. Потому что мирные переговоры между Арменией и Азербайджаном велись, в основном, при посредничестве России.[1]

Неспособность западноевропейских стран достичь консенсуса по многим вопросам, можно рассматривать одним из главных вызовов для Евросоюза и его политики в регионе Южного Кавказа.

Более того, Европейский Союз в политическом плане оказался совершенно неподготовленным и недостаточно влиятельным в решении всплывающих задач: арсенал ЕС не включает правовых инструментов разрешения конфликтов.

Очевидно, мы вернулись к статусу, больше похожему на тот, что был во время Холодной Войны, и Европейский Союз просто не готов к борьбе и конкуренции между великими державами – он никогда не задумывался как проект после Холодной войны. Мир подвергся изменениям, изменилась политическая ситуация в мире, изменился баланс сил -  доказано, что политика ЕС в южно-кавказском регионе теряет те инициативы, которые были выдвинуты 20-25 лет назад.

Итак, мы имеем очень раздробленную, разрозненную структуру, если только она не начнет предпринимать какие-то очень радикальные шаги в направлении изменения способа реализации идеи единогласия. Как тогда Европейский Союз может выступать посредником в разрешении конфликта?

Неважно, говорим ли мы об Азербайджане и Армении в регионе Южного Кавказа, или в любой другой части мира, если страны не могут достичь консенсуса в решении какой-либо задачи, единственный вопрос – как разделенный на противоречивые лагеря Евросоюз может выступать посредником?

В любом контексте конфликтов на Южном Кавказе, особенно в отношении Карабаха, создается впечатление, что стороны изначально выбрали не тех посредников.  

А если говорить о послевоенном этапе –  то Брюссельская платформа, возможно является полезной площадкой для двухсторонних встреч между лидерами Азербайджана и Армении, но реального урегулирования противоречий между сторонами объединенная Европа принести не смогла бы, ввиду двойных стандартов определенных членов  Союза. 

ОБ этом в частности говорил и президент И. Алиев во время выступления 21 июля на Шушинском глобальном медиа-форуме на тему «Новые медиа в эпоху 4-й Промышленной революции».  "Европейский Союз, опять же, как я уже сказал, не является реальным посредником переговорного процесса. Это некий фактор, который снижает напряжённость, что ли, и позволяет лидерам Армении и Азербайджана разговаривать и лучше понимать друг друга", - сказал глава азербайджанского государства.  

По сути, идея поехать в Брюссель, чтобы добиться чего-то кроме символического жеста – это тупик. В этом случае, нужно говорить с Вашингтоном, Москвой, Лондоном, Пекином – стабильными гарантами, которые действительно обладают законодательной властью, и, более того, являются членами Совета Безопасности ООН, тогда как Евросоюз – нет.

Итак, упоминания об использовании Европейского Союза в качестве средства решения или разработки архитектуры разрешения конфликтов на Южном Кавказе больше не имеет актуальности. Будет уместным отметить, что последняя, ​​запланированная встреча между Азербайджаном и Арменией в испанской Гранаде не состоялась из-за предвзятой позиции Франции. 

Париж имеет очень долгую историю участия в ЕС, но действует в своих собственных интересах. 

Что касается Южного Кавказа, то Франция была единственным постоянным игроком из Европы, пытавшимся быть посредником, хотя у нее, совершенно очевидно, предвзятое мнение о том, кому должно быть выгодно любое решение, получившееся в результате переговоров, и почему.

Фактор армянской диаспоры. Вот что всегда нужно учитывать (и это то, что Азербайджан не пропускает), так это то, что во Франции существует одна из крупнейших армянских диаспор в мире. Армянская диаспора во Франции формировалась в течение длительного времени: многие армянские диаспоры на Западе уже много лет являются частью политических струкур, если это можно выразить в таких конкретных терминах, потому что во многих правительствах разных стран Запада есть представители, которые являются армянами.

Азербайджан на данном этапе не обладает такой организованной диаспорой, поэтому и нет голосов, которые бы выступали против игры в «адвоката дьявола» и противоречили бы повествованию, которое увековечивает диаспора; и это является серьезным препятствием для достижения своего рода соглашения или решения, если вы (в данном случае французы) понимаете только одну сторону событий. Однако, это не единственный фактор провала западноевропейской политики на Южном Кавказе.

Известно о влиянии армянского лобби в разных странах Европы и Запада в целом, включая, конечно же, Францию, Соединенные Штаты Америки, но здесь следует также упомянуть роль колониального прошлого Франции и высокий уровень исламофобии в Западной Европе.

Франция имеет особые отношения со своим колониальным прошлым, ее позиционируют как империю, что сильно отличается от британского имперского прошлого.

Франция никогда не проходила через процесс полноценной деколонизации. В их взглядах на то, что их колониальные владения значили для французского общества, всегда существовал своего рода дисбаланс; и если взглянуть на их отношения с колониальным прошлым – оно все еще остается каким-то незавершенным и безрезультатным (неразрешенным).

Это одна из причин, почему сейчас существуют социальные проблемы с частью (от 10% до 15%) французского населения. В первую очередь, речь идет о мусульманах в первом поколении, в основном из Северной Африки, но также и из других частей Африки, в чьих кругах империалистическая политика Франции привела к очень сложному общественному диалогу и конфликтам.

Потому что во времена Французской империи, если они были частью Французской империи, то, по сути, они были департаментом Франции. Если бы упомянутая группа жила в Париже, в крайнем случае – в Алжире, это своего рода иная интерпретация Империи, чем, скажем, англичане и их владения в Индии или Африке. Перечисленные факты дают французам (а также потому, что у них очень большая армянская диаспора) затрудненный или несправедливый подход к решению проблем на Южном Кавказе.

Более того, то основание, что они на самом деле являются единственной западной державой, которая делала это в течение последних почти 30 лет, как бы окрасил, а точнее запятнал их способность действительно быть медиаторами.

В 1990-е годы это были самые настоящие пороховые, мелкие и кровавые войны, которые до сих пор в большинстве случаев остаются неразрешенными. Как рассуждает Николас Уоллер (генеральный директор и главный редактор журнала о международных отношениях – NE Global Media) – сторонник теории заговора, – «Это на самом деле результат того, что общины армянской диаспоры состоят из нескольких поколений. Прошло немало времени с тех пор, как хлынула первая волна иммигрантов, например, в Калифорнии и Лос-Анджелесе (мы говорим о людях армянского происхождения, которые живут там более 50 лет, и в их случае это просто естественный прогресс) — вместе с ними и однобокие истории, которые рассказывают снова и снова, на протяжении многих поколений.

Поэтому они всегда пытались быть и сделать свою пропаганду «тканью общества в течение долгого времени, и она также была относительно влиятельной частью общества»;

- т.к. они являются частью сельскохозяйственного сообщества, частью мелкой торговли, и в конечном итоге происходит то, что из поколения в поколение истории передаются людям, которые не имеют никакого отношения к так называемым (армянскими иммигрантами) «землям исконной Родины армян», но они слышали истории, поэтому придерживаются мнения: «Должно быть, так оно и было»,- объяснил он в эфире передачи на СВС. 

Это не заговор, это просто информация поколений, которая передавалась по наследству, а затем просачивалась в остальную часть общества; и поскольку сообщество азербайджанцев микроскопично, такого процесса просто не наблюдается.

По этой причине, когда встречаются «персонажи-вещатели» армянской пропаганды в средствах массовой информации, которые оказываются на телевидении, пишут для New York Times, или комментируют в качестве аналитиков, – они слышали только одну сторону истории.

В конечном итоге, как мы видим, происходит то, что является предвзятым (даже если оно может быть бессознательно предвзятым) взглядом на события, на сам процесс урегулирования конфликта и развитие общественного восприятия. При всем перечисленном, возникает главный вопрос – куда двигаться дальше и как решить проблему?

Каковы же основные ключевые элементы прочного мира в регионе Южного Кавказа? Должен ли такой Запад участвовать больше в происходящих здесь процессах?

В течение очень долгого времени ситуация на Кавказе была сферой интересов и специализации многих политических экспертов и исследователей. Фактически было два коротких периода времени, когда Запад был относительно вовлечен в то, что происходило на Северном и Южном Кавказе после распада Советского Союза. Активность ЕС на Кавказе до Второй Карабахской Войны можно поделить на 2 этапа:

1) опосредованное участие, или отсутствие активности как таковой, распространенное повествование о «нежелании ЕС быть вовлеченными в войны», что по своему характеру было контринтуитивно внешней политике отдельных западноевропейских стран (к этому отрезку времени относится Вторая Чеченская Война);

2) в начале 2000-х годов, произошел другой вид взаимодействия, в первую очередь, «розовая революция» в Грузии (2003 г.) – одна из западных «цветных» революций, а затем и «пятидневная война» (2008 г.), сопровождающаяся обвинениями комиссией Х.Тальявини, действующей под эгидой ЕС о «длительных провокациях в зоне конфликта и многочисленных нарушениях международного права» в сторону России.[2]

На тот момент, когда хотелось бы наблюдать справедливую позицию в продвижении устойчивого будущего для всех трех стран на Южном Кавказе, требования ЕС, главным образом Франции – так называемого «посредника» и члена Минской группы ОБСЕ, носили проармянский однобокий характер.

Антиазербайджанская риторика в южнокавказском сегменте внешней политики ЕС наблюдается и сегодня – один из ярких примеров тому принятая Европарламентом 5 октября 2023 г. резолюция, осуждающая Азербайджан за «спланированное и неоправданное нападение» (в реальности – контртеррористическую операцию против армянского сепаратизма); меры, принятые 24 сентября 2023 г. Европейским Судом по Правам Человека (в очередной раз доказывающие предвзятость Европы в армяно-азербайджанском вопросе) и т.д. Свою лепту внесли и депутаты Европарламента, призвавшие страны ЕС ввести санкции против нефте-газовых проектов правительства Азербайджана. Риторический вопрос: насколько разумно «отбрасывание» бакинской нефти и газа, вопреки коммерческим интересам Европы? Ведь в энергетическом плане ЕС и  Азербайджан взаимосвязаны.

И вот, наконец, 13 марта 2024 г. – очередная антиазербайджанская резолюция. Сразу стоит отметить, что формально этот акт касается Армении, однако в той его части, которая относится к мирному урегулированию с Азербайджаном, европейские депутаты постарались излить все свое раздражение, желчь и злобу по отношению к победившей армянский сепаратизм стране.

Резолюция имеет следующее название: «О более тесных связях между ЕС и Арменией и необходимости мирного соглашения между Азербайджаном и Арменией». «За» проголосовали 504 евродепутата, «против» — четыре, воздержались — 32, следует из информации, опубликованной на сайте Европарламента.[3] В опубликованном министерством комментарии пресс-секретаря МИД Азербайджана Айхана Гаджизаде говорится, что резолюция послужила «ярким примером повторяющегося подхода двойных стандартов в отношении Азербайджана». Заявив, что резолюция поддерживается многочисленными группами в Европейском парламенте, находящимися под влиянием Армении и армянского лобби, Гаджизаде заявил, что резолюция является частью "клеветнической кампании" против Баку.

Более того, резолюция содержит «смехотворные и оскорбительные» заявления, выходящие «за рамки политической этики и противоречащие сути международных отношений», а также заявления, нарушающие территориальную целостность и суверенитет Азербайджана. Резолюция «осуждает» то, что она называет «военными вторжениями Азербайджана на международно-признанную территорию Армении, и утверждает, что Азербайджан угрожает территориальной целостности и суверенитету Армении.

Нет смысла спрашивать, где были евродепутаты, пока Армения оккупировала территории Азербайджана, устраивала этнические чистки и уничтожала культурное, историческое и религиозное наследие азербайджанского народа.

Европарламент не смог сохранить единственный памятник Натаван во Франции, являющийся символом эмансипации и просвещения.

Возможно, Соединенному Королевству стоило бы более активно участвовать в делах Южного Кавказа, на момент членства в ЕС, быть напрямую вовлеченными к посредничеству в решении карабахского конфликтного урегулирования. В перспективе это была бы альтернативная модель, предлагающая положительный исход для всех сторон.

Фактор исламофобии. В 90-х годах прошлого столетия президент Франции Валери Жискар д’Эстен сказал: «Европейский Союз – это христианский клуб». Если и имеется, так называемый, «водораздел», то Азербайджану действительно не стоит ожидать кардинальных изменений принципов, политики и концепций по Южному Кавказу, отличающихся от тех, которые были продемонстрированы главами западноевропейских стран во время и после Второй Карабахской — освободительной для Азербайджана войны. Возможно, определенные стандарты политики ЕС на Южном Кавказе совпадают с политикой, проводимой до 2020-го года; однако, если брать весь комплекс вопросов, опять же, оставляя в сторону Азербайджан, он был гораздо несправедливее, чем по отношению к тем государствам, которых на сегодняшний день приняли в Европейский Союз.

Бывший глава внешнеполитического ведомства Ален Жюппе считает, что многие западноевропейские политики сами создают атмосферу исламофобии в таких странах, как, например, Франция.

«Они сами заставляют французов ненавидеть мусульман и ислам. Вместо того чтобы позволить различным религиозным общинам мирно сосуществовать, они сталкивают мусульман и христиан лбами. Исламофобия – на 99% политический продукт», – говорит он.[4]

Нужно отметить тот факт, что Азербайджан всегда был за сотрудничество, и продолжает свое сотрудничество с западноевропейскими государствами, но, очевидно, что Азербайджану надо искать альянс в своем регионе, и, поэтому, 14 февраля 2024-го года, на церемонии инаугурации, Ильхам Алиев, говорил об укреплении членства в Организации Тюркских Государств. И логично, что Баку делает выбор на укрепление ОТГ, если другие региональные Альянсы, в которых Азербайджан будет участвовать, не будут придерживаться справедливой политики в отношении Азербайджана и Южного Кавказа в целом. Опять же, Азербайджану очень важно сотрудничество с западными странами, с различных точек зрения (и с экономической, и с точки зрения развития сферы образования, др.).

Есть интересные моменты: 1) Сейчас ввиду колониальной политики европейских государств, за последние десятилетия, множество миллионов мусульман, арабов из Африки переселились во Францию и др. государства. В Германии живет порядка 10 миллионов турков, и поэтому там присутствует элемент некоей «войны цивилизаций», или может быть, они проводят некий «межкультурный диалог», что приводит к интеграции в общественной жизни европейских государств. Это большая для них проблема; 2) с другой стороны, сейчас в Евросоюзе 2 лидера – это Франция и индустриальная Германия (а до Брэксита лидером была Великобритания). Обе страны формируют свою политику также вне ЕС, пытаясь оказывать сильное влияние на регион Южного Кавказа.

В Парламентской Ассамблее Совета Европы, где Азербайджан заморозил свое членство на 1 год, эти государства объявили, так называемый, «бойкот» Азербайджану, из-за отказа Баку пригласить европарламентариев для оценки президентских выборов, состоявшихся 7 февраля и отказ спикерам ПАСЕ в доступе канувшего лету Лачинскому коридору в 2023 году.

Однако,  очевидно, это всего лишь оправдание, истинные причины же кроятся в независимой политике Баку в решениии Карабахского вопроса в сентябре прошлого года.

Изменится ли решение перечисленных государств в следующем году – трудно спрогнозировать. Страны, пытающиеся «изолировать» Азербайджан – не только Армения и армянское лобби, есть и другие страны, и, учитывая этот фактор, Азербайджану нужно ювелирно выстраивать свою политику на международной арене и принимать во внимание сложившиеся реалии.

Геоэкономический символ Южного Кавказа. Не секрет, что одним из главных факторов развития Южно-Кавказского региона являются глобальные коммуникационные проекты. Геополитические перемены последних двух лет увеличили значение Среднего коридора (Транскаспийского международного транспортного коридора), который проходит через Центральную Азию и соединяет Китай с Европой.

Как известно, с начала нападений хуситов на суда в Красном море объем грузоперевозок по Суэцкому каналу сократился на 55%. По оценкам же Международной морской организации (IМО), Суэцкий канал потерял около двух третей грузов из-за напряженности в Красном море, и теперь эти грузы переправляются по маршруту через юг Африки. А ряд судоходных компаний и вовсе принял решение полностью приостановить перевозки через Красное море.[5] На фоне этого конфликта грузоперевозчики выбирают более длинный обходной путь через мыс Доброй Надежды, в то же время в ЕС, Китае, странах Юго-Восточной Азии все чаще обращают взоры на проходящий через территорию государств Центральной Азии и Южного Кавказа Средний коридор — он рассматривается в качестве оптимального по временным затратам и безопасности выхода на рынок Турции, стран Ближнего Востока и Европы.

29 января 2024-го года Европейский Союз санкционировал инвестиции размером в 10 млрд. евро в Средний Коридор – об этом сообщил вице-председатель Еврокомиссии Валдис Домбровскис на инвестиционном форуме в Брюсселе.

На самом деле не так много проектов, которые пользуются таким интересом и вниманием со стороны Европейского Союза, особенно, если это касается проектов, которые реализуются не внутри ЕС. Это означает одно – Европа осознает, что она очень нуждается в независимых от России путях доставки товаров, энергетических, углеродных, а так же транзитных из Китая продуктов, и она хотела бы иметь независимый от России маршрут поставки.

Эта внушительная инвестиция – отражение настоящей заинтересованности ЕС в реализации данного проекта. Обязательства в размере 10 млрд. евро – это текущие и запланированные инвестиции, уточнили в Еврокомиссии. Она рассчитывает мобилизовать эту сумму в краткосрочной перспективе для устойчивого развития транспорта в Центральной Азии.

Понятно, что в связи с геополитическими изменениями в Северной Евразии (после полномасштабного вторжения России в Украину Евросоюз ищет альтернативные торговые маршруты между Европой и Азией, не проходящие через территорию РФ), страны Южно-Кавказского региона приобретают важнейшее стратегическое значение, как для Европы, так и для стран Дальнего Востока (прежде всего тут имеется в виду Китай, но далеко, кстати, не только Китай).

Поэтому, инвестиции ЕС – это «инвестиции в себя», в свою инфраструктуру, учитывая интересы практически всех игроков в организации и систематизации данного геоэкономического и геополитического пространства. Более того, в рамках прошедшего 5-го Балканского и Черноморского форума, как Китай, так и Евросоюз выразили общий интерес к развитию Среднего коридора – для решения геополитических проблем и повышения безопасности цепочек поставок.

В свою очередь, Транскаспийский коридор делится на Северный, Центральный и Южный маршруты – последний проходит, как уже упоминали, из Туркменистана в Иран. Но согласно оценкам специального доклада, по 5 критериям наиболее эффективной и удобной является Центральная Транскаспийская сеть – с пересечением моря из южного Казахстана в Азербайджан.

Исследования Еврокомиссии показали, что и без инвестиций объем стандартных транзитных контейнеров может увеличиться с 18 000 единиц в 2022 году - до 130 000 в 2040 году.

А если будут реализованы инвестиционные проекты, то объем контейнеров через Центральный Транскаспийский коридор в 2040 году вырастет до 865 000 единиц. То есть менее чем за 18 лет объем контейнерных перевозок можно увеличить в 48 раз![6]

Однозначно то, что с учетом продолжающейся российско-украинской войны, прервавшей все логистические маршруты между РФ и Западом, а также нынешней эскалации конфликтов на Ближнем Востоке, обернувшейся фактической остановкой нормального судоходства в Красном море и Суэцком канале, роль Среднего коридора как безопасного маршрута будет только расти в геометрической прогрессии.

В обозримой перспективе, то есть в течение 2-3-х лет, учитывая 1) потребности Европы в углеводородном сырье; 2) потребность Китая в транспортировке своих экспортных товаров; 3) экономический рост Центрально-Азиатского региона; 4) потенциальное возобновлении Зангезурского коридора, масштаб грузоперевозок может превышать 10 миллионов тонн.

Несмотря на наличие некоторых ограничений, Средний коридор имеет потенциал проявиться в сфере международных транспортных связей и внести вклад в стабильность и сотрудничество в регионе, признавая при этом, что его жизнеспособность будет также зависеть от того, насколько Европейский Союз реагирует на последние события в области региональных связей. Китайская экономика испытывает серьезные проблемы, в частности палестино-израильская война, которая привлекает множество внешних игроков, стимулирует возобновление взаимодействия с Южным Кавказом, что находится в интересах Запада и, самое главное, стран Южного Кавказа. 

В заключении: ЕС – организация, как и ООН, которая последние 10 лет переживает большие сложности; здесь сыграло свою роль и армянское лобби и общая неосведомлённость и о реальной ситуации на Южном Кавказе. Размещением миссии на армяно-азербайджанской границе, вместо того, чтобы снизить накал конфликтности в регионе, Евросоюз его повышает.

Высокий уровень армянского лоббизма во Франции – ведущем игроке Европейского Союза остаётся таковым, поэтому расценивать инициативы Франции, как некий «гуманитарный порыв» - не имеет под собой никаких оснований. Общее мнение экспертов таково, что, хотя ЕС взял на себя относительно предвзятую посредническую роль в разрешении споров по вопросам Южной Осетии и Абхазии, в отношении  Второй карабахской войны Европейский Союз не смог предпринять серьезных инициатив, чтобы справиться с ситуацией.

Отличительной чертой Брюссельской платформы является то, что она была инициирована  главой ЕС Шарлем Мишелем, и во многом опиралась на его личный авторитет и не являлась проектом исходящей из самого Союза.   

Интересен и тот факт, что ЕС имеет общую точку зрения, которая кодирует Южный Кавказ в рамках «энергетической безопасности», то есть рассматривает происходящее в данном регионе в рамках энергетических потребностей союза. В этом контексте неудивительно, что ЕС в 2020-2021 гг. отодвинул регионализм, который он часто озвучивал в гражданской сфере, и заменил его двусторонними отношениями, основанными на экономике.

Тем не менее, разрешение армяно-азербайджанского конфликта стало историческим шагом для Южного Кавказа и открыло различные возможности, которые призваны способствовать миру и стабильности на Южном Кавказе. 

Когда же Армения откажется от «мягкого протектората» в лице Евросоюза и начнёт вести конструктивный диалог, к которому её призывает Азербайджан, тогда и появится шанс достичь прочного мира в регионе. Чем быстрее официальный Ереван поймёт, что «против Азербайджана» в западноевропейских кругах, не всегда означает «за Армению», тем быстрее Армения вступит на путь развития.