В редакцию аналитического центра STEM поступила статья известного американского экономиста, директора Центра устойчивого развития Колумбийского университета Джеффри Сакса, оригинал которого был опубликован на портале Common Dreams. STEM представляет перевод данной статьи, в которой господин Сакс описывает риски для США и глобального порядка из-за новой "Стратегии национальной безопасности Соединенных Штатов Америки".   

- Последний меморандум президента США о Стратегии национальной безопасности (NSS) трактует свободу принуждать других как сущностный элемент американского суверенитета. Это зловещий документ, который — если он останется руководством к действию — обернётся тяжёлыми последствиями для самих Соединённых Штатов.
Опубликованная президентом Дональдом Трампом Стратегия национальной безопасности 2025 года (NSS) позиционирует себя как план восстановления американской мощи. Она ошибочна по четырём направлениям.

Во-первых, NSS укоренена в грандиозности — убеждённости в том, что Соединённые Штаты обладают непревзойдённым превосходством по каждому ключевому параметру силы. Во-вторых, она опирается на резко макиавеллистское мировидение, рассматривающее другие государства как инструменты для манипулирования ради американских интересов. В-третьих, она базируется на наивном национализме, отбрасывающем международное право и институты как препятствия для суверенитета США, а не как рамки, усиливающие безопасность и Америки, и мира.

В-четвёртых, документ фиксирует откровенно силовой подход Трампа к использованию ЦРУ и вооружённых сил. Спустя считанные дни после публикации NSS США дерзко задержали в открытом море танкер с венесуэльской нефтью — по надуманному предлогу о том, что судно ранее нарушило односторонние американские санкции против Ирана.

Это действие не имело оборонительного характера и не было направлено на предотвращение немедленной угрозы. У США нет и не может быть правовых оснований задерживать суда в открытых водах из-за односторонних санкций: такие полномочия имеет исключительно Совет Безопасности ООН. Фактически речь идёт о незаконном акте, направленном на принуждение к смене режима в Венесуэле. Он следует за заявлением Трампа о том, что он поручил ЦРУ проводить тайные операции внутри Венесуэлы для дестабилизации правительства.

Американская безопасность не укрепится за счёт поведения, свойственного злоумышленнику. Она станет слабее — институционально, морально и стратегически. Великая держава, которая запугивает союзников, принуждает соседей и игнорирует международные нормы, в конечном счёте изолирует себя.

Иными словами, NSS — это не просто проявление высокомерия на бумаге. Эта концепция уже быстро воплощается в откровенно силовую практику.

Проблеск реализма, за которым следует рывок к высокомерию

Следует признать, что в документе встречаются моменты давно назревшего реализма. В нём фактически признаётся, что США не могут и не должны стремиться доминировать в глобальном масштабе; также фиксируется, что отдельные союзники втягивали Вашингтон в дорогостоящие войны, не отвечавшие интересам США. NSS формально отходит от идеи тотальной борьбы великих держав. Стратегия отвергает иллюзию о том, что США могут или должны навязать миру единый политический порядок.

Однако эта скромность быстро исчезает. NSS поспешно утверждает, что Америка обладает «крупнейшей и наиболее инновационной экономикой в мире», «ведущей мировой финансовой системой» и «самым передовым и прибыльным технологическим сектором», опирающимися на «самые мощные и боеспособные вооружённые силы». Эти утверждения служат не просто патриотическим акцентом, но оправданием использования американского превосходства для диктовки условий другим. Основная нагрузка этого высокомерия ложится на более слабые государства, поскольку США не способны одолеть другие великие державы — в том числе ядерные.

Откровенный макиавеллизм как доктрина

Грандиозность NSS тесно переплетена с откровенным макиавеллизмом. Документ спрашивает не о том, как США и другие страны могут сотрудничать ради взаимной выгоды, а о том, как американский контроль над рынками, финансами, технологиями и безопасностью может быть использован для извлечения максимальных уступок от других государств.

Особенно ярко это проявляется в разделе о Западном полушарии, где провозглашается «королларий Трампа» к доктрине Монро. США, как говорится в документе, обеспечат, чтоб Латинская Америка «оставалась свободной от враждебного иностранного вмешательства или владения ключевыми активами», а союзы и помощь будут зависеть от «свёртывания враждебного внешнего влияния». Под этим влиянием явно подразумевается китайское инвестирование, инфраструктурные проекты и кредитование.

NSS прямо говорит: соглашения США со странами, «которые зависят от нас больше всего и над которыми у нас, следовательно, максимальный рычаг влияния», должны обеспечивать эксклюзивные контракты для американских компаний. США должны «прилагать все усилия» для вытеснения иностранных компаний, строящих инфраструктуру в регионе, и перестроить многосторонние институты — включая Всемирный банк — так, чтобы они «служили американским интересам».

Государствам Латинской Америки, многие из которых активно торгуют и с США, и с Китаем, фактически говорится: выбирайте нас и только нас — иначе будут последствия.
Подобная стратегия наивна. Китай является крупнейшим торговым партнёром для большей части мира, включая страны Западного полушария. Соединённые Штаты не смогут заставить латиноамериканские государства изгнать китайские компании, но серьёзно подорвут собственную дипломатию, пытаясь это сделать.

Степень силового произвола столь велика, что встревожены даже ближайшие союзники

NSS провозглашает доктрину «суверенитета и уважения», но реальная политика уже сводит это к суверенитету только для США и уязвимости для всех остальных. Ситация становится поистине беспрецедентной из-за того, что действия США пугают не только малые страны Латинской Америки, но и ближайших союзников Вашингтона в Европе.
Поразительный факт: Дания — один из самых надёжных партнёров США по НАТО — открыто заявила, что Соединённые Штаты представляют потенциальную угрозу национальной безопасности Дании. Датские военные планировщики публично заявили, что при Трампе Вашингтон не обязательно будет уважать суверенитет Королевства Дания над Гренландией, и что Дании следует готовиться к возможным попыткам США принудительно захватить остров.

Это поражает на нескольких уровнях.

Гренландия уже принимает у себя базу ВВС США Туле и интегрирована в западную архитектуру безопасности. Дания не является антиамериканской страной и не стремится провоцировать Вашингтон. Она просто рационально реагирует на реальность, в которой Соединённые Штаты начали вести себя непредсказуемо — даже по отношению к союзникам.

Тот факт, что Копенгаген считает необходимым готовиться к защите от Вашингтона, говорит сам за себя. Это свидетельствует о разрушении легитимности американской системы безопасности изнутри. Если даже Дания считает нужным страховаться от США, проблема носит не региональный, а системный характер. Речь идёт об утрате доверия со стороны стран, которые ранее видели в США гарант стабильности, а теперь рассматривают их как потенциального или вероятного агрессора.

Иначе говоря, NSS направляет энергию, ранее расходовавшуюся на конкуренцию великих держав, в сторону запугивания малых государств. Если США теперь чуть менее склонны к триллионным военным авантюрам, то они заметно более склонны использовать санкции, финансовое давление, замораживание активов и силовые действия в открытом море.

Недостающий фундамент: право, взаимность и элементарная порядочность

Вероятно, главный изъян NSS заключается в том, чего в ней нет: приверженности международному праву, взаимности и базовым нормам добросовестного поведения как основам американской безопасности.

Стратегия рассматривает институты глобального управления как помехи для свободы действий США. Климатическое сотрудничество она отвергает как «идеологию» и даже «обман» — согласно недавнему выступлению Трампа на Генеральной Ассамблее ООН. Устав ООН и договорно-правовые системы NSS фактически отодвигает на периферию, представляя международные институты прежде всего как инструменты, которые должны быть подчинены американским предпочтениям. Однако именно правовые рамки, договоры и предсказуемые нормы исторически обеспечивали защиту американских интересов.

Основатели США понимали это ясно. После войны за независимость тринадцать штатов передали ключевые полномочия — в сфере налогообложения, обороны и внешней политики — федерации не для того, чтобы уменьшить собственный суверенитет, а чтобы укрепить его. Внешняя политика США после Второй мировой войны строилась по тому же принципу: через создание ООН, институтов Бреттон-Вудс, Всемирной торговой организации и договоров в сфере контроля над вооружениями.

NSS Трампа переворачивает эту логику. Она трактует свободу принуждать как сущность суверенитета. В этой логике задержание венесуэльского танкера и страхи Дании — не отклонения, а признаки новой нормы.

Афины, Мелос и Вашингтон

Подобное высокомерие неизбежно обернётся для США обратным ударом. Древнегреческий историк Фукидид описывает эпизод 416 г. до н. э., когда могущественные Афины потребовали подчинения у небольшого острова Мелос, заявив: «сильные делают то, что могут, а слабые терпят то, что должны». Но именно высокомерие Афин стало началом их конца. Уже через двенадцать лет, в 404 г., Афины были побеждены Спартой — во многом из-за собственной спеси, чрезмерного расширения и презрения к малым государствам, что мобилизовало против них широкую коалицию.

NSS 2025 года звучит в той же надменной тональности. Это доктрина силы вместо права, принуждения вместо согласия, доминирования вместо дипломатии. Она не укрепит безопасность США; напротив, она подорвёт её — структурно, морально и стратегически. Великая держава, пугающая союзников, принуждающая соседей и игнорирующая международные нормы, в итоге изолирует себя.

Американская стратегия национальной безопасности должна основываться на совершенно иных принципах: признании плюралистичности мира; понимании того, что суверенитет укрепляется, а не ослабляется благодаря международному праву; осознании незаменимости глобального сотрудничества в сферах климата, здравоохранения и технологий; и понимании, что международное влияние США в большей степени зависит от убедительности, чем от принуждения.