Вектор внешней политики Европейского Союза в Грузии характеризуется растущим геополитическим значением южнокавказского региона. Во внешней политике Грузии с момента восстановления независимости страны в 1991 году была одна константа. Все последующие правительства, независимо от их политического “цвета” или убеждений, проводили прозападную внешнюю политику.

Они считали, что единственный способ смягчить российскую угрозу и обеспечить суверенитет Грузии — это союз с Западом и интеграция в западные институты. Для достижения этой цели Грузия нуждалась в принятии и признании как части европейской семьи. Рассматривая западноевропейскую поддержку конкретно Грузии, стоит отметить, в первую очередь, обеспокоенность ЕС колеблющимся влиянием России, том, или ином воздействии российской пропаганды в Грузии.

В декабре 2023 года лидеры ЕС должны были встретиться в Брюсселе, чтобы обсудить, среди прочего, вопросы расширения Блока на Восток; Хотя надежды Украины могут оказаться в центре внимания, Грузия также стремится к прогрессу на пути к возможному вступлению в «Желанный клуб».[1] Недавние опросы показывают, что до 90% из 3,7 миллионов жителей Грузии поддерживают вступление в ЕС – внушительный показатель.

Эти настроения трудно скрыть: вокруг столицы Тбилиси повсюду развеваются сине-желтые флаги. Эту точку зрения разделяет большинство грузин. Некоторые из них придерживаются позиции, что у них на данном этапе “нет другой альтернативы”, кроме Европы, иначе они “будут вынуждены жить под властью России”.[2]

Однако открытие прямых авиарейсов, усиление торговой зависимости, рост российских инвестиций - служат показателями того, что Россия последние 2 года является партнером Грузии номер один (товарооборот между двумя странами за последний год увеличился на 52%), опередив при этом Турцию и Азербайджан.[3]

Фактически, пророссийская позиция распространяется и на войну в Украине. Грузия не поддерживает санкции Запада против Москвы (хотя у Тбилиси и Москвы нет официальных дипломатических отношений), что ставит и саму Грузию под угрозу внесения в «черный список». Правительство И.Гарибашвили обосновывала дискурс государства мерами, «обеспечивающими национальную безопасность». И хотя Европейская комиссия официально рекомендовала ей статус кандидата 8 ноября 2023 г., она ясно дала понять, что этот статус может быть отозван, если согласованные реформы не будут проведены.[4] На данный момент, из 12 условий, которые Еврокомиссия поставила стране для получения статуса, выполнено лишь три.[5]

Существует огромная пропасть между желанием многих грузин быть принятыми в европейскую семью как можно скорее и дружественной к России политикой правительственных структур.

Но пока война России на Украине продолжается, сближение в долгосрочной перспективе с Европой кажется весьма сложным процессом.

На данном этапе взаимодействия ЕС с Грузией остается неясным, осуществит ли правительство реформы, которых требует ЕС. Очередным важным фактором, согласно экспертному мнению, является то, что с одной стороны имеется сильное давление со стороны России (и этот нажим нарастает с каждым годом) и личностные интересы в правящих кругах Грузии (возникшие с начала экономической зависимости Грузии от РФ).

С 2012 г. увеличился товарооборот с Россией, количество российских предприятий, а также идеологическое влияние и риторика на грузинском телевидении, СМИ и т.д. Было бы не совсем корректно говорить о наращивании зависимости Грузии от России в энергетической сфере, т.к. центральное место в нефте-газовом (сегменте/вопросе/проблеме) Грузии занимал (и будет занимать) Азербайджан, однако, и в этом направлении имеются определенные моменты, достойные внимания.

Таким образом, путь Грузии во вступлении в ЕС будет зависеть от конкретных принятых шагов грузинских властей. Следует отметить, что следующие парламентские выборы в Грузии ожидаются в конце октября 2024 г.

У текущего грузинского правительства задача далеко идущая: это переориентация Грузии, которая претерпела значительные изменения за последние два десятка лет, с российского вектора на западный вектор. Парламентские выборы 2024 г. в этом отношении имеют ключевое значение, поскольку прозападный курс Грузии может оказаться под угрозой, если в новом парламенте Грузии будут преобладать евроскептики.

Примечательно, что население ни Абхазии,  ни Южной Осетии сегодня многие не верит во вступление Грузии в ЕС (также как и в НАТО), по крайней мере, в ближайшем будущем.[6]

Правящей партии придется приложить больше усилий для того, чтобы жители лучше понимали преимущества европейской интеграции. Сегодня мы наблюдаем резкое сокращение российского влияния на Южном Кавказе. В первую очередь, это очень очевидный кейс Армении, пытающейся сменить одних покровителей другими (размещение миссии ЕС, разговоры о выводе российских пограничников с территории международного аэропорта в Звартноце, заявление Пашиняна о «заморозке» членства в ОДКБ и др.).

С другой стороны мы видим ведущую абсолютно независимую политику Азербайджан, что в итоге привело к потере большими державами рычагов давления на официальный Баку.

Сегодня единственная страна, где российское влияние за последний период выросло – это Грузия. И главным образом мы говорим об экономической составляющей, возобновление авиарейсов, увеличение товарооборота и т.д. – это все говорит о том, что в Грузию поступают очень крупные российские инвестиции. А тот, кто контролирует капитал – тот, фактически, «заказывает музыку».

Экономическая зависимость постепенно усиливает фактор России в Грузии. Тбилиси пытается диверсифицирвать свою внешнюю политику, при чем балансирующим элементом здесь является не только стремление в ЕС, но и отношения с Китаем, которые стремительно развиваются. 

Однако, развитие логистических и транспортных возможностей в связке Тбилиси с Баку, во многом может стать очень важной стабилизирующей мерой и фактором превенции от давления больших акторов в будущем. Сюда нужно и отнести строительство глубоководного порта Анаклия, вокруг которого уже развернулась геополитическая борьба. Во многом, строительство российской военной базы в абхазском Очамчире, недалеко от границы с Грузией продиктовано борьбой за логистические маршруты. РФ не откажется от перспектив поставок грузов в порт Анаклия по своей территориию, что чревато очредными рисками национальной безопасности для Грузии.   

Однако на данный момент не наблюдается полномасштабных продвижений в этом направлении.

Кроме того, мы до прошлого года видели назначение российского бизнесмена  Давида Хидашели, которого грузинские СМИ упоминали как человека "с сомнительным бэкграундом" на пост советника министра обороны, что противоречит характеристикам представляющей себя некой «балансирующей» партией «Грузинской мечты».

Теперь о параллели внутриполитического дискурса Грузии в рамках выборов 26 октября 2024 г. и Евроинтеграции. Многие наблюдатели ожидают, что «Грузинская мечта», правящая партия, которая годами балансировала между Москвой и Брюсселем, снова победит, как и в 2012, 2016 и 2020 годах. Выборы 150 членов парламента Грузии впервые проводятся по пропорциональной (полноценной) избирательной системе, а не по принципу «большинства (согласно поправкам к конституции 2017 г., которые предусматривают разрыв в гонке кандидатов в 5%).[7]

Особенностью внутренней политики Грузии является ее многообразие: на состояние текущего избирательного года это более пятнадцати политических партий на 150 мест, представленных в Парламенте Грузии.

Как и в американской избирательной гонке, здесь также имеют место взаимные обвинения, личностное соперничество не только между, но и внутри самих партий, включая «Грузинскую мечту». Действительно, в Грузии значительная часть усилий политических партий, как в правительстве, так и в оппозиции, посвящена критике и дискредитации других партий.

Если Ираклий Гарибашвили заявил 18 января, когда он еще был премьер-министром, что, если бы выборы состоялись сегодня, «Грузинская мечта» получила бы не менее 60% голосов. Последний опрос «GEORGIAN SURVEY OF PUBLIC OPINION (September - October 2023)» выявил значительную фрагментацию общественного мнения: 25% за «Грузинскую мечту», 13% для «Единого Национального Движения» и от 1% до 4% для других партий («За Грузию», «Стратегия Агмашенебели», «Лело», «Гирчи», «Народная власть», «Граждане» и т. д.).[8]

Конечный продукт – политическая сегрегация, препятствующая политическим компромиссам и очень затрудняющая конструктивные союзы между грузинскими партиями, которые считают себя в первую очередь противниками. Проевропейские аналитики из Грузии говорят, что от ЕС требуется долгосрочное видение того, как перевернуть страну политически и экономически, а также помочь сломать давнюю традицию однопартийного правления.

Оппозиция и многие международные наблюдатели, включая Европейскую комиссию, уже несколько лет считают парламентские выборы в Грузии сфальсифицированными или частично несправедливыми.[9][10] В своих двенадцати приоритетах, опубликованных в июне 2022 года, Еврокомиссия посоветовала Грузии, в рамках получения статуса кандидата в члены ЕС, «дальнейшее совершенствование избирательной базы, устраняя все недостатки, выявленные ОБСЕ/БДИПЧ и Советом Европы/Венецией», а также «активное участие Запада в этих процессах».[11]

Однако, как известно, страна все же получила статус кандидата, не выполнив это условие. Примечателен и тот факт, что 28 февраля текущего года, спикер Парламента Грузии, Шалва Папуашвили, выразился с обвинениями в адрес «Европейского фонда за демократию» – международной неправительственной организации, учрежденной Евросоюзом.[12] По его словам, фонд напрямую финансирует некоторые политические партии, тем самым, заочно участвуя в избирательном процессе в Грузии:

«Правильное проведение выборов является частью девяти пунктов необходимых для интеграции Грузии в ЕС, и мы не можем справиться с этим. Только этим в этом вопросе Евросоюз, точнее, его представительство Еврокомиссия должны вмешаться, потому что этот фонд является институтом, созданным ЕС. В противном случае, иностранное финансирование нанесет ущерб выборам, которые состоятся в стране 26 октября, и помешает выбору грузинского народа».[13]

Как известно, российская пропаганда и дезинформация достигли высот, невиданных со времен прихода к власти партии Иванишвили «Грузинская мечта», что оставило глубокий след в истории развития грузинском обществе – не будем вдаваться в подробности. Диаметрально противоположную политику мы видим сегодня, когда один из своих первых визитов по вступлению в должность премьер-министр Ираклий Кобахидзе совершает в Брюссель, для обсуждения усилий Грузии в процессе Евроинтеграции и дальнейшего углубления двусторонних отношений.

Без лишней констатации, два приведенных факта, как минимум, свидетельствуют о кардинальном расхождении взглядов в грузинских правящих кругах, а следовательно – и о прямой зависимости интеграции Грузии с Европейской семьй от результата выборов.

Эквилибристическая политика «Грузинской мечты» заключает в себе, как отмечалось выше, умелое балансирование между Россией и Западом, в целях защиты собственных интересов Грузии. Однако в реальности, теория «баланса» заключает в себе несовпадающие (диаметрально противоположные + конфликтующие, в случае с Грузией) политические взгляды и интересы двух сторон и умение государства приспосабливаться к ним, с учетом национальных интересов. Возникают вопросы:

• Насколько эффективна для Грузии будет дальнейшая политика баланса в быстроменяющихся геополитических реалиях?
• Каково будет видение новой долгосрочной стратегии Грузии после парламентских выборов 2024 г.?
• Как правительству Грузии нужно будет реагировать на риски (а политика балансирования предполагает обязательное возникновение рисков) и в чем будут заключаться методы их регулирования?

2024 год обещает быть полон политических событий, а с учетом недавнего возвращения Иванишвили в центр внимания – данное убеждение приобретает большую устойчивость. Эта сложная политическая ситуация может помешать переговорам Грузии о вступлении в ЕС, поскольку правящая партия постоянно балансирует между Брюсселем и Москвой. Тем более что свобода СМИ и свобода демонстраций все больше ограничиваются (в Индексе свободы прессы Грузия занимает 77-е место).[14] Возможно, такое правительство, способное нивелировать в процессе обеспечения государственных интересов и вопросе внутренней безопасности страны и является наиболее приемлемым для Грузии, в свете сложившихся реалий, как во внешней, так и во внутренней политике страны. Однако на пути к успешной европейской интеграции, политической элите Грузии, в первую очередь, нужно поработать над большей самостоятельностью, как с политической, так и с экономической точки зрения.[15] В противном случае, попытки сближения Грузии с ЕС будут похожи на попытки «лечить рак пенициллином».