Самая густонаселённая страна Центральной Азии – Узбекистан, наряду с Казахстаном является региональной державой, которая оказывает заметное влияние на геополитическую ситуацию и идейно-политическое устройство региона.

2023 год стал годом больших политических перемен для Узбекистана: были проведены  общенациональный референдум о поправках в конституцию страны и внеочередные президентские выборы, которые «обнулили» президентские сроки действующего главы государства Шавката Мирзиёева и предоставили ему возможность баллотироваться на пост президента еще дважды сроком на 7 лет. С 2016 года, с приходом Мирзиёева к власти, политическая система Узбекистана стала на порядок более открытой, выросли уровень жизни населения, экономика, объем привлекаемых иностранных инвестиций, удалось решить многие проблемы, связанные с государственными границами, транспортными коридорами и водопользованием, стремительно развиваются многие сферы жизни. И потому, на сегодняшний день социально-экономическая ситуация в Узбекистане стабильна, а общественные настроения граждан в целом демонстрируют высокую лояльность власти.

Тем не менее, считается, что правительству предстоит решить целый комплекс задач, которые выходят далеко за рамки повышения благосостояния граждан – развитие энергетики, инфраструктуры и систем жизнеобеспечения населения, борьба с коррупцией, обеспечение системной работы по соблюдению тех самых прав граждан, о которых немало сказано в последних поправках к Конституции, выстраивание взаимоотношений с религиозной общиной и этническими меньшинствами. Считается, что в среднесрочной и долгосрочной перспективе власти Узбекистана могут столкнуться с вызовами социально-экономического характера, основанными на «застарелых» проблемах, как, например, было с протестами в Каракалпакстане, произошедшими в прошлом году или масштабным энергетическим кризисом в январе текущего года.

За последние годы значительные изменения претерпела и внешняя политика Узбекистана. Произошел значительный сдвиг в сторону усиления регионализма, возобновилась потерпевшая ранее неудачу центральноазиатская интеграция, и главным инициатором в этом раунде интеграции стал Ташкент.

Улучшились отношения Узбекистана со всеми странами Центральной Азии, устранены политические препятствия. Увеличиваются внутрирегиональная торговля и инвестиции, укрепляются экономические связи, и этот процесс продолжается.

Кроме того, учитывая сложившуюся геополитическую конъюнктуру, Центральная Азия находится в центре внимания ряда мировых держав, в частности России, Китая, стран ЕС, и, наконец, США. И Узбекистан в этом плане не является исключением. Учитывая противостояние между блоками Россией, Китаем и Западом во главе США, каждый из них пытается расширить своей влияние в Узбекистане.

Также страна активно развивает сотрудничество в рамках Организации тюркских государств, а азербайджано-узбекские отношения в этому году и вовсе, можно сказать, вышли на новый уровень стратегического партнерства.

Подробнее обо всем вышесказанном, внутренне- и внешнеполитических итогах 2023 года для Узбекистана мы решили поговорить с узбекским политологом, директором Центра исследовательских инициатив Ma'no Бахтиёром Эргашевым:

- Этот год ознаменовался для Узбекистана двумя важными внутриполитическими событиями – проведением конституционного референдума и досрочных президентских выборов. Как вы оцениваете значение этих событий для страны и в целом охарактеризуете итоги года во внутренней политике? Какие изменения вы могли бы выделить, какими вам видятся краткосрочные и долгосрочные перспективы?

- Новая редакция Конституции – это, конечно же, очень серьезный документ, в которую были внесены несколько положений, которые будут очень сильно воздействовать на ситуацию в стране в долгосрочной стратегической перспективе. В частности, для меня лично очень важно, что в Конституции четко прописан принцип, что Узбекистан является социальным государством. Это не просто слово, которое добавлено в Конституцию, это серьезнейшая характеристика всей внутренней экономической политики, когда каждое решение в экономике должно будет работать на то, чтобы обеспечить принцип социального государства. Это серьезнейший прорыв.

В новой редакции Конституции Узбекистана также очень четко прописаны положения о том, что Узбекистан является светским государством. То есть религия отделена от государства, и требования религии в сфере образования, в сфере семейных отношений никак не могут быть практически внедряемы, потому что есть положения светские, которые регулируют эти и другие сферы. То есть, религия и шариат – это одно, это личное дело каждого верующего человека, и есть Узбекистан как светское государство, которое идет по пути светского развития, признания того, что верить или не верить – это личное дело каждого человека.

Есть также целый ряд других положений, которые очень важны и о которых можно много говорить, но в целом, конечно, Конституция – это новый шаг в государственном строительстве Узбекистана. Конституция, принятая в 1992 году, требовала дополнений, и эти дополнения были внесены спустя 30 с лишним лет, и мы имеем сейчас Конституцию, которая отражает современный уровень развития узбекской государственности, определяет основные принципы ее развития на средне, и, может быть, долгосрочную перспективу.

Ну и, президентские выборы. Были изменены сроки президентских полномочий, президентских каденций в рамках новой редакции Конституции. До истечения его полномочий по результатам предыдущих выборов, состоявшихся в 2021 году, президент и его команда посчитали, что после принятия новой редакции Конституции нужно и провести выборы президента с увеличенным сроком президентских полномочий.

В этом году была также утверждена стратегия «Новый Узбекистан – 2030», в которой определены основные направления экономического и политического развития страны на период до 2030 года. Там заложены очень амбициозные цифры развития экономики, роста ВВП, доходов населения – они должны увеличиться в два с лишним раза.

Все это прописано, определены четкие направления реализации как экономической, так и внутренней политики, определены основные направления будущего реформирования системы центральных и местных органов исполнительной власти, как они будут взаимодействовать, основные направления межбюджетных отношений между центром и регионами. Там целый ряд направлений, все это расписано, теперь остается только реализовать эту программу. То есть, есть новая Конституция, президент с новыми сроками полномочий, новая стратегия, и, в принципе, Узбекистан будет идти дальше по пути развития.

-  С приходом к власти президента Шавката Мирзиёева фактически начался новый этап региональной, центральноазиатской интеграции, которая ранее претерпела неудачу ввиду ряда причин, в числе которых низкая экономическая взаимодополняемость стран Центральной Азии , а также тот факт, что хотя Центральная Азия снаружи выглядит монолитной, внутри она очень разная, её политические культуры совсем не одинаковы и страны не движутся в одном направлении. Тем не менее, региональная идентичность укрепляется, улучшились отношения Узбекистана со всеми странами Центральной Азии, устранен ряд политических препятствий. Что вы можете сказать по итогам текущего года, на какие новые достижения можно указать в этом направлении?

- Среди тех факторов, которые препятствовали региональной интеграции на предыдущем этапе, как мне представляется, нужно отметить еще один важный фактор: вы о нем упомянули, но я бы хотел его более четко определить.

Речь идет о том, что, на самом деле, что самая большая ошибка тех экспертов, политиков, политологов, экономистов, журналистов, которые пишут о Центральной Азии, это говорить о том, что этот регион во многом схожий, и особого деления внутри региона нет.

Это очень неправильная позиция, которая, к сожалению, приводит к неправильным выводам. Нет более разных стран по направлениям экономических и политических реформ, реализованных за последние 30 лет, чем, например Туркменистан и Кыргызстан. Они настолько различаются между собой, это настолько диаметрально противоположные направления, цели экономической, политической, социальной модернизации, те форматы и механизмы, которые используются в этих странах, система государственной власти в этих двух странах – это настолько разные модели, что говорить о каком-то единстве региона и говорить о нем, как о какой-то гомогенной, внутренне не противоречивой структуре, это, конечно же, неправильно. Это ведет к ошибкам оценки, прежде всего, будущего региона.

Понятно, что регион изменился, об этом говорят все эксперты, и регион изменился после прихода к власти в Узбекистане нового президента Шавката Мирзиёева в 2016 году.

Он выдвинул 5 направлений стратегии развития Узбекистана до 2022 года, и пятым направлением в ней была внешняя политика. Было заявлено, что Центральная Азия является приоритетом внешней политики Республики Узбекистан. То есть, ни Россия, ни Китай, ни США, ни что-то другое, а именно страны, регион Центральной Азии является главным, ключевым приоритетом внешней политики республики.

И цель Узбекистана в рамках данной политики – формирование пояса дружбы, добрососедства вокруг страны в регионе Центральной Азии. Узбекистан находится в самом центре региона и граничит со всеми остальными четырьмя странами ЦА, ну и, вдобавок, с Афганистаном, другие страны не имеют такого географического положения.

Заявленные цели были подкреплены еще и организацией по инициативе президента Узбекистана в 2018 году в Астане первой консультативной встречи глав государств Центральной Азии. Потому что с 2006 года главы государств Центральной Азии отдельно, без участия внерегиональных стран не собирались. Эти неформальные саммиты были продолжены в дальнейшем. Они проводятся раз в год, и данная диалоговая площадка для глав государств имеет серьезное значение, так как предоставляет возможность обмениваться мнениями и работать в формате неформальных решений, то есть на этих встречах не принимается каких-либо общеобязывающих документов. Сейчас, на нынешнем этапе это и не нужно. Центральная Азия не созрела ни экономически, ни политически для того, чтобы говорить о серьезных интеграционных процессах. Но уже хорошо, что хотя бы раз в год президенты стран собираются, обсуждают те или иные вопросы, слушают друг друга, ведут диалог и стараются нащупать общие пути решения тех или иных проблем.

Очень важным в этом смысле был последний неформальный саммит в Душанбе в сентябре 2023 года. Там были очень важные моменты, в частности в первый день была проведена Консультативная встреча глав государств, а на второй день состоялось заседание Международного фонда спасения Арала, где также приняли участие лидеры всех пяти стран региона, потому что вопросы экологии, проблема водных ресурсов – это важнейшая проблема для все Центральной Азии. И то, что неформальный саммит был объединен с заседанием МФСА – это очень важно и очень показательно.

Впервые на этот саммит в качестве гостя был приглашен президент нерегиональной страны – Азербайджана, Ильхам Гейдарович Алиев. И он работал как в рамках неформального саммита, так и в рамках заседания МФСА.  

Также состоялось формирование новых форматов, когда на полях саммита глав государств ЦА проводятся еще и министерские встречи пяти стран региона. В частности, в этом году Душанбе на полях неформального саммита была проведена встреча министров транспорта пяти стран региона. Это очень важно, так как проблема транспорта, транспортно-коммуникационной взаимосвязанности, транспортной логистики, международных транспортных коридоров, проходящих через Центральную Азию – это один из ключевых вопросов, который постоянно обсуждается и находится в центре внимания лидеров стран ЦА. Я думаю, такой формат впредь будет развиваться, думаю, что мы доживем до тех пор, когда на полях этого саммита будут собираться и другие министры. В частности, министры сельского, водного хозяйства, министры энергетики. Это очень важно, такие встречи повышают эффективность и отдачу от таких саммитов, позволяют выходить на какие-то практические результаты.

Ну и, конечно же, очень важно, что в ходе этого саммита главами государств было принято решение о создании института координаторов по организации и проведению саммитов глав государств ЦА. То есть, появился какой-то институт постоянных координаторов, которые будут готовить эти встречи. Я очень надеюсь, что мы сможем перейти к такому формату, когда в год будет не одна встреча, а, благодаря работе этих координаторов, будет хотя бы два неформальных саммита.

Таким образом, Центральная Азия с большим трудом, преодолевая внутренние противоречия, идет вперед в вопросах совместного развития, развития партнерских отношений.

Я всегда против, когда употребляют термин интеграция, потому что это высшая степень регионального сотрудничества тех или иных стран в рамках тех или иных региональных объединений. До региональной интеграции Центральной Азии еще очень далеко, и поэтому сейчас мы можем говорить о том, что налаживаются первые элементы, механизмы регионального партнерства, сотрудничества, прежде всего в экономической сфере. Обсуждаются и принимаются решения, начинается реализация каких-то проектов, которые реально работают на региональное сотрудничество, и вот ЦА будет этот период проходить.

Центральную Азию не смогли объединить общие история, религия, культура, общий во многом язык. Это то, на что были большие надежды в 90-х годах, когда распался Советский Союз. Но этого оказалось недостаточно для того, чтобы реально работать на интеграцию, обеспечить региональные интеграционные процессы.

Страны Центральной Азии не смогли объединиться перед лицом единых угроз и рисков. Это угроза распространения терроризма, экстремизма, нападения вооруженных извне на территорию Центральной Азии, угроза наркотрафика, характерная для всех стран ЦА, угрозы экологические, растущего водного дефицита. Все эти угрозы, к сожалению, не стали основой для того, чтобы страны ЦА объединились и смогли вместе противостоять им.

Начиная с 2017 года, на мой взгляд, начался новый этап, когда страны региона могут начать сотрудничать и наращивать партнерство в рамках единых интересов. Так, страны региона заинтересованы в развитии энергетической, водной, транспортно-коммуникационной сферы, решения вопросов экологии, противостояния климатическим изменениям. То есть, есть какие-то общие интересы, и по этим интересам страны региона могут сейчас объединяться, принимать какие-то решения, дискутировать, находить общие пути для решения этих проблем. И, надеюсь, что на нынешнем этапе мы, наконец, сможем увидеть реальное движение в сторону регионального партнерств и сотрудничества.

-  Как вы охарактеризуете развитие отношений между Узбекистаном и странами Организации тюркских государств по итогам года? Что можете сказать по итогам прошедшего в Астане 10-го саммита ОТГ, и что значит для Ташкента данный формат сотрудничества?

- Преобразование Совета тюркоязычных стран в Организацию тюркских стран стало очень серьезной трансформацией. Это новый этап развития сотрудничества между тюркскими государствами. И Узбекистан, который в 2018 году вступил в Тюркский совет, сейчас является довольно активным участником ОТГ. При этом у Узбекистана есть четкое понимание того, что основными приоритетами развития ОТГ должна быть реализация экономических процессов, реализация проектов в области новых технологий, в том числе информационных, в области индустриализации, инновационного развития, развития банковского сектора.

Развитие экономики, экономических отношений между странами ОТГ – это главный приоритет Узбекистана, и он был неоднократно озвучен и, насколько я понимаю, сейчас Узбекистан в этом направлении и движется. Встреча в Астане глав государств ОТГ осенью нынешнего года показала, что для Узбекистана приоритетом является развитие именно этих вопросов.

Хотя, конечно же, есть целый рад инициатив Узбекистана, направленных на развития гуманитарного сотрудничества, сотрудничества в сфере образования, студенческих обменов и т.д. То есть, на самом деле, есть целый ряд предложений, которые касаются не только экономики, но и культурно-гуманитарно-образовательных процессов тоже.

На мой взгляд у Организации тюркских государств есть определенные перспективы, если организация сможет выстроить нормальную систему взаимоотношений между членами, без одностороннего доминирования тех или иных стран в этой организации. Она будет эффективна, если будет налажено взаимоуважительное, равноправное сотрудничество между всеми странами-членами ОТГ, вне зависимости от размеров экономики, военной мощи и т.д.

Также для Узбекистана очень важно, чтобы ОТГ не превращалась в организацию с элементами военно-политического объединения, для Ташкента это не очень приемлемо, потому что в концептуальных документах указано, что Узбекистан не будет участвовать в любых военно-политических блоках. 

- Этот год также запомнился плодотворным визитом президента Узбекистана в Азербайджан, по итогам которого были подписаны 20 документов, в том числе был создан Высший межгосударственный совет. Также был ряд взаимных визитов, встреч на уровне министров.  Что вы можете сказать о развитии азербайджано-узбекских отношений по итогам года? Какие перспективы развития видите в дальнейшем?

- В этом году, помимо визита президента Узбекистана в Азербайджан состоялось еще как минимум 5 или 6 встреч президентов двух стран на полях других саммитов, в том числе в рамках Конференции Движения неприсоединения, которая проходила в Баку. Узбекистан и Азербайджан – это две страны, которые имеют очень серьезные перспективы для развития сотрудничества. И одним из ключевых направлений является, конечно же, сотрудничество в транспортно-коммуникационной сфере.

Сейчас в рамках развития трансевразийских международных транспортных коридоров «Север-Юг» и «Запад-Восток» Азербайджан становится одним из центральных перекрестков, где встречаются эти два коридора. Очень важно отметить, что у Азербайджана очень высокий транспортно-транзитный потенциал, и страна стремится его реализовать. И в рамках развития этих коридоров Узбекистан как страна, через которую проходит определенная часть маршрута по направлению Восток-Запад, Запад-Восток – от восточных морских портов Китая до портов на Средиземном и Черном море Турции, конечно же, заинтересован в развитии связей в транспортно-коммуникационной сфере с Азербайджаном. Это первое направление.

Узбекистан в рамках практической реализации этого интереса, например, планирует построить свой терминал в порту Алят. Также Узбекистан планирует участвовать в развитии свободных экономических зон, создавая предприятия с логистическим уклоном.

Кроме того, Азербайджан и Узбекистан имеют определенный опыт в производстве и переработке сельхозпродукции, обе страны этим занимаются и будут заниматься. Узбекистан и Азербайджан сейчас начинают активно работать в сфере развития производства с высокой долей добавленной стоимости. Так, в Азербайджане запущена сборка автомобильных комплектов, произведенных в Узбекистане, то есть это совместное убекско-азербайджанское предприятие по производству автомобилей. И это очень серьезное и перспективное направление.

Несомненно, – об этом очень много говорят – в рамках тех уроков, которые мы получили в ходе глобальной пандемии COVID-19, Азербайджан и Узбекистан активно обсуждают развитие сотрудничества в фармацевтической отрасли, создание фармацевтических предприятий. В частности, к этой идее активно также присматривается Турция. И, я думаю, созданий совместных производств в этой сфере – это тоже вполне возможный вариант развития сотрудничества между странами.

В целом две страны – и Азербайджан, и Узбекистан, имеют серьезные потенциал для того, чтобы реализовывать совместные экономические проекты, увеличивать внешнеторговый оборот. И там может быть не только, например, какая-то традиционная продукция сельского хозяйства, но и новые направления. В частности, очень интересные проекты могут возникнуть на стыке нефте- газохимии, например, производство пластиковых труб и всего остального.

Так что Узбекистану и Азербайджану есть о чем говорить, есть куда развиваться, особенно, учитывая то, что экономическое сотрудничество еще очень серьезно закрепляется, дополняется сотрудничеством в гуманитарной и образовательной сферах.

В частности, в качестве примера можно привести строительство и передачу в дар Узбекистаном общеобразовательной школы в Физули, и сотрудничество в этих направлениях, думаю, будет только расширяться и углубляться.

- Что Вы можете сказать о геополитической ориентации Узбекистана по итогам года? Удается ли Ташкенту сохранять многовекторность во внешней политике без нарушения баланса? Какое направление внешнеполитического сотрудничества по итогам этого года можно особенно выделить, и как, по-вашему, Узбекистан будет выстраивать внешнюю политику в следующем году, с учетом фактора роста политической и экономической турбулентности в международных отношениях, рисков дальнейшего роста конфронтации между Западом с одной стороны и Россией и Китаем – ближайшими политическими и экономическими партнерами Узбекистана – с другой?

- Есть несколько моментов, которые хотелось бы отметить. Во-первых, в мире нет другого такого региона, который бы имел такое уникальное расположение, как Центральная Азия. Только страны ЦА граничат с тремя странами, которые претендуют на роль глобальных центров силы в 21 веке – это Китай, Индия и Россия. Центральная Азия окружена четырьмя ядерными державами – Россия, Китай, Индия и Пакистан. А есть еще Иран, который тоже активно реализует ядерную программу, и в ближайшее время вполне возможно, что регион будет окружен еще и пятой страной, обладающей ядерным оружием. Кроме того, ЦА находится на стыке крупных транспортных коридоров, и учитывая географическое расположение, нужно понимать геополитическое и геоэкономическое значение Центральной Азии в глобальных геополитических и геоэкономических играх и комбинациях.

Понятно, что, если воздействовать на страны ЦА, если регион взорвется, то это принесет проблемы Китаю и России, а это выгодно западному блоку, и поэтому все эти вопросы – вопросы обеспечения безопасности, региональной стабильности, являются ключевыми в силу очень сложного и уникального расположения Центральной Азии.

Я, честно говоря, не очень понимаю (о чем говорю последние 20 лет) эвристической ценности понятия многовекторности. Очень многие журналисты, политики, политологи любят говорить о многовекторной политике, но я не понимаю, в чем ее смысл. Особенно тогда, когда это выражение носит такую негативную коннотацию. Любая страна, которая граничит хотя бы с двумя странами уже должна проводить многовекторную политику. Внешняя политика, в принципе, должна быть многовекторной, по-другому быть не может. Потому что страны-соседи разные, а есть еще далекие страны, и с ними тоже нужно работать. Поэтому я никогда не использую понятия «многовекторная политика» в отношении внешней политики Узбекистана.

Вместо него я еще в 2011 году ввел понятие «сбалансированная равноудаленность от глобальных центров силы». Когда ни к одной из стран ты тесно не примыкаешь, и это позволяет тебе проводить сбалансированную внешнюю политику с учетом своих собственных национальных интересов.

Эта же политика, но с небольшими изменениями, проводится Узбекистаном и сейчас. Узбекистан не является членом военно-политических блоков, существующих на территории Евразии, не имеет иностранных военных баз на своей территории и не отправляет свои вооруженные силы или своих военнослужащих за границы Узбекистана. Это три столпа того, что я называю «сбалансированная равноудаленность». Узбекистан старается сотрудничать со всеми центрами силы, он развивает экономическое, политическое, социальное, гуманитарное сотрудничество с Россией, и одновременно, на таком же уровне с Китаем.

Например, в последние 15 лет Китай и Россия являются главными внешнеторговыми партнерами Узбекистана, и они, в принципе, занимают где-то около 20 процентов каждый во внешней торговле Республики Узбекистан. Ну, и где-то 10 процентов занимает Казахстан. То есть, где-то половина внешней торговли Узбекистана приходится на эти три страны.

Однако в рамках сбалансированной политики Узбекистан сейчас также активно начинает сотрудничать в экономической сфере с Европой, ЕС, даже с Соединенными Штатами, исторические за последние 25 лет у Узбекистана также сложились хорошие экономические отношения с Южной Кореей, активно развивается сотрудничество сейчас, на новом этапе, с Пакистаном, с Ираном и Индией.

Поэтому Узбекистан исходит из того, что в условиях усиливающейся политической турбулентности и конфронтации между двумя блоками – блоком западных стран во главе с США и блоком незападных стран во главе с Китаем и Россией, должен проводить, и, надеюсь, он будет проводить политику, которая доказала свою эффективность – политику сбалансированной равноудаленности от глобальных центров силы. При этом понятно, что давление со стороны этих глобальных центров сил будет усиливаться, и в разных форматах это будет проявляться, но, я думаю, что Узбекистан до этого смог этому противостоять, сможет противостоять этому и дальше.

Хотя, конечно же, условия становятся все более и более сложными.

Одно только усиление противостояния с Афганистаном в вопросах вододеления Амударьи после того, как режим талибов начал строить канал Коштепа в северном Афганистане, уже дико усилило конфронтацию и водные вопросы в Центральной Азии.

Так что ситуация ухудшается, конфронтация усиливается, разных противоречивых моментов становится больше, но даже в этом случае, я думаю, Узбекистан будет продолжать свою политику сбалансированной равноудаленности от глобальных центров силы и внешнеэкономическую политику с учетом собственных интересов, и не будет от нее отходить.