На фоне климатических изменений и глобальных усилий по достижению углеродной нейтральности вопрос ядерной энергии как потенциально "зеленого" источника энергии стал одной из ключевых тем обсуждений на COP29. Несмотря на её способность производить энергию с низким уровнем выбросов углекислого газа, ядерная энергетика вызывает множество споров из-за своей экономической неэффективности, сложностей с утилизацией отходов и связанных с ней экологических и социальных рисков.
Аналитик Центра STEM, эксперт в сфере международных отношений Наргиз Мамедова поговорила с немецким ученым в области ядерной энергетики Гюнтером Хермейером о будущем ядерной энергетики, её роли в энергетической карте Европейского Союза, а также о перспективах возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Интервью раскрывает множество острых вопросов, включая экологические риски, готовность Европы перейти к действительно устойчивой энергетике, небезопасность действия атомной электростанции в Армении.
Многие эксперты утверждают, что атомная энергия — это зеленая энергия. Она поддерживает преобразование экономики и переход к зеленой энергетике. А каково ваше мнение?
Ответ довольно прост и очевиден. Мы всегда должны помнить, что атомная энергия — это добывающая индустрия. Чтобы добыть уран, нужно много чего извлечь из земли, затем обогатить уран и сделать из него топливные стержни, которые можно использовать в атомной электростанции. Устойчивость или "зеленая" энергия — это когда вы берете что-то из земли, создаете, например, солнечную панель, и затем получаете энергию бесплатно в течение многих лет, пока работает солнечная панель — примерно 25 лет. В случае с атомной энергией, как с добывающей индустрией, вы постоянно должны производить топливо. Топливо необходимо заменять раз в год, для этого атомную электростанцию нужно отключить на некоторое время, и в этот период она не может производить энергию. Это связано с огромными затратами энергии и денег.
Сравним инвестиции в возобновляемую энергетику и атомную. Какие из них более рациональны?
Конечно, более рационально вкладывать средства в устойчивую энергетику, в действительно устойчивую энергетику, такую как ветровая или солнечная. Например, в Англии на станции "Хинкли Пойнт" строится новая атомная электростанция, но она существует только благодаря субсидиям английского правительства. Они заявляют, что эта атомная электростанция нужна для получения трития для их подводных лодок. Это связано с военными нуждами, а также с субсидиями, которые гарантированы на многие годы — на 30 лет. Они выплачивают определенную сумму, покрываемую налогоплательщиками.
Если сравнить это с энергией, получаемой от солнечной электростанции, то ее стоимость варьируется в зависимости от региона, но может составлять 2 или 4 цента за киловатт-час. Атомная энергия начинается с 10 центов. Она намного дороже.
Атомная промышленность любит говорить о "топливном цикле", которого на самом деле не существует. Это топливная цепочка, и на ее конце вы получаете продукт — радиоактивные отходы.
В моей стране, например, есть 113 контейнеров с высокоактивными радиоактивными отходами, и никто не знает, куда их деть. Эта ситуация наблюдается во многих местах, таких как Германия, Франция, США. У нас нет решения. Это еще одна проблема, которая делает атомную энергетику очень невыгодной экономически.
Когда-то в Германии была заключена сделка, согласно которой компании выплатили 24 миллиарда евро, а затем освободились от ответственности. А теперь мы, налогоплательщики, должны покрывать оставшиеся расходы, которые составят как минимум 100 миллиардов евро. У этой индустрии нет экономического смысла, и она во многих отношениях очень дорога.
На этапе добычи урана также образуются отходы, содержащие химические и радиоактивные вещества. Это очень опасно, и всё это — отходы атомной индустрии.
В 1950-х годах в Германии была одна из крупнейших урановых шахт в мире, которая называлась Висмут. Она частично была реструктурирована, и это обошлось налогоплательщикам в 8 миллиардов евро. Теперь шахта закрыта, и её нельзя использовать. Когда Германия воссоединилась, правительство обязалось позаботиться о ней. Эта реструктуризация также стоила 8 миллиардов евро налогоплательщикам.
Такова вся история атомной индустрии. Не существует такого понятия, как "чистая" атомная электростанция без выбросов углерода. Это ложь.
У Германии есть собственное видение в области атомной энергии, а у ЕС — своё. ЕС поддерживает популяризацию устойчивых альтернативных источников энергии. Противоречат ли взгляды Германии взглядам ЕС?
Нет, в ЕС существует много разных мнений. Например, Франция делает ставку на атомную энергетику и хочет построить как минимум шесть новых реакторов EPR. Германия же идет в совершенно противоположном направлении: мы информируем людей и боремся с этим.
В Германии была принята программа поэтапного отказа от атомной энергетики, и в 2023 году в стране не осталось работающих атомных электростанций.
Однако в Германии всё еще есть компания Urenco, которая занимается обогащением урана. У неё всё ещё есть действующее разрешение. Также есть французская компания Framatome, которая производит топливные стержни из обогащённого урана.
Сейчас они хотят создать совместное предприятие с российской государственной компанией "Росатом" для производства топлива. На это уже собрано 11 000 протестных заявлений. Завтра в городе Линген состоится открытое собрание, чтобы рассмотреть эти заявления.
Мы не хотим, чтобы Германия участвовала в обогащении урана или производстве топлива, потому что мы страна, которая отказалась от атомной энергетики и стремится к возобновляемым источникам энергии.
Если посмотреть на Францию, ситуация совсем другая. Именно поэтому в ЕС был заключён компромисс по таксономии: Франция добилась того, чтобы атомная энергия считалась "зелёной", а Германия — чтобы таким же статусом обладал газ.
Какие действия можно предпринять для стран с низким доходом, таких как Болгария или Румыния, которые не могут позволить себе крупные инвестиции в возобновляемую энергетику, но всё равно следуют целям ЕС по развитию зелёной энергии?
В Европе существует общий энергетический рынок. Мы должны поддерживать такие страны через различные механизмы, например, через "Зеленый климатический фонд". Это позволит развивающимся странам сразу переходить к возобновляемым источникам энергии, избегая строительства угольных или газовых электростанций.
Недавно, например, на одном из мероприятий обсуждался потенциал Африки в области возобновляемой энергетики. Представитель из Power Shift Africa отметил, что Африка способна производить в 1000 раз больше энергии, чем она сама потребляет, исключительно за счёт возобновляемых источников. Именно это направление нам нужно поддерживать!
Более того, мы ранее обсуждали, что централизованные электростанции, такие как атомные или угольные, требуют сложной инфраструктуры: сетей для распределения энергии. С возобновляемыми источниками, такими как солнечные панели или ветряные установки, можно создавать локальные решения, которые быстрее, дешевле и не производят отходов.
Ваш прогноз на будущее: смогут ли страны ЕС, особенно Германия, полностью перейти на возобновляемую энергию?
Это очень интересный вопрос, особенно в контексте текущей ситуации. В конце февраля у нас пройдут новые выборы.
Сейчас, если послушать консервативные голоса, они хотят вернуться к атомной энергетике, но наши атомные электростанции уже закрыты. Важно понимать, что атомная энергетика не является безрисковой.
Например, в США на Три-Майл-Айленд (Three Mile Island) произошла частичная авария на одном из блоков. Второй блок был закрыт на 5–6 лет. А теперь компания Microsoft вместе с владельцем станции предлагает снова запустить этот блок для использования в искусственном интеллекте (ИИ).
Я считаю, что сначала нам нужно использовать наш собственный интеллект, чтобы понять, какой ИИ нам действительно нужен, и сколько энергии на это потребуется. Мы не знаем точно, какой процент энергии уходит на ложные новости или другие ненужные проекты. ИИ может быть очень полезен, например, в медицине, но важно определить, для чего он используется, и только после этого искать решения для обеспечения энергией.
Увеличится или уменьшится потребление ископаемого топлива в Европе?
Оно будет сокращаться. Именно это и было целью немецкого правительства, когда оно добивалось, чтобы газ в таксономии ЕС рассматривался как временное решение на пути к возобновляемой энергии.
Ранее Германия использовала так называемые буроугольные (лигнитовые) электростанции. Этот уголь имеет коричневый цвет и очень сильно загрязняет окружающую среду при сжигании. Сейчас большинство таких электростанций закрыто и заменено на возобновляемую энергию.
При этом мы закрыли атомные станции, но смогли значительно увеличить долю возобновляемых источников и сократить выбросы. Это направление остаётся экономически более выгодным и устойчивым.
Если у ЕС основной приоритет — это фокус на ВИЭ, то почему глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен посетила Баку и подписала меморандум об увеличении закупок газа у Азербайджана до 2027 года?
Это было связано с войной в Украине. После взрыва на "Северном потоке" поставки российского газа в Австрию прекратились. Однако Болгария и Венгрия всё ещё получают газ из России.
Все страны стремятся стать независимыми. Даже либеральная партия Германии заявляет, что энергия из возобновляемых источников, таких как ветер или солнце, — это не просто "зелёная энергия", но и "независимая энергия".
Война в Украине убедила многие страны, что зависимость от другой страны в вопросах энергии недопустима. Например, "Росатом" предлагает свои атомные электростанции, но на самом деле это геополитическая стратегия, которая делает другие страны зависимыми от российских энергетических ресурсов.
Обычно "Росатом" строит электростанции по модели полного обслуживания: они строят, управляют, поставляют энергию и забирают использованное топливо. Но это полностью делает страны зависимыми от "Росатома".
У нас в регионе есть проблемы с атомной энергией. У соседней страны Армении есть старая атомная электростанция «Мецамор», которую, по мнению учёных и властей, нужно закрыть, так как она представляет угрозу безопасности. Международное право здесь, похоже, не работает. Что нам делать для безопасности региона?
Ответ: Лучше всего закрыть все атомные электростанции.
Ещё одна тенденция, которую мы видим на международной арене: такие страны, как Франция и США, стремятся продлить срок службы своих атомных электростанций. Их станции эксплуатируются уже 35–40 лет, но они хотят продлить этот срок до 60–80 лет.
Мы считаем, что для таких решений необходимо новое разрешение, включая оценку воздействия на окружающую среду. Стандарты безопасности для старых станций недостаточны, а инвестиции в их модернизацию обойдутся в триллионы.
Кто за это заплатит? Это огромные деньги, которые можно было бы вложить в возобновляемую энергетику.
Если в Европе и других странах будет работать интеллектуальная энергосеть, она сможет обеспечивать баланс энергий. Новая динамичная сеть не совместима с атомной энергетикой, но её можно адаптировать под газовые станции и возобновляемые источники энергии.
