17 января президент Ирана Масуд Пезешкиан прибыл в Москву с официальным визитом. Центральной частью программы визита стало подписание между Россией и Ираном договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве.
Президент России Владимир Путин назвал документ прорывным и отметил, что позиции двух стран по большинству внешнеполитических вопросов совпадают.
Интересной деталью соглашения является то, что его текст, по информации иранского посольства в Москве, готовился иранской стороной и согласовывался в течение трех лет. Что может свидетельствовать о сложности процесса согласования. К тому же в течение этого времени в самом Иране и вокруг него происходили драматические процессы, что не могло не сказаться на работе над текстом.
То же касается и России, которая в течение последних трех лет была занята конфликтом в Украине и небывалым противостоянием с Западом.
Как известно, обе стороны сегодня активно вовлечены в конфликты, и между ними существует тесное военно-техническое взаимодействие, обе в той или иной степени противостоят Западу, однако ни Тегеран, ни Москва союзниками становится не собираются.
Они лишь договорились, что если одна из сторон подвергнется агрессии, вторая не будет оказывать никакой помощи агрессору. Кроме того, две страны будут усиливать сотрудничество между спецслужбами и укреплять кооперацию в области безопасности и обороны.
В СМИ также отмечается, что иранская сторона отказалась признавать Крым и Донбасс российскими территориями, стороны не стали конкретизировать этот вопрос и ограничились лишь подтверждением признания территориальной целостности друг друга.
Как известно между Ираном и ОАЭ также есть территориальный спор вокруг островов в Персидском заливе. Их принадлежность Ирану также не конкретизировалась.
Важнейшим направлением сотрудничества двух стран называется энергетика. Стороны позитивно оценивают продвижение совместный проект по сооружению силами «Росатома» двух новых блоков АЭС «Бушер» в Иране. Также Владимир Путин допустил, что при реализации проекта газопровода в Иран объем поставок со временем может составить 55 млрд кубометров газа в год.
По словам Минэнерго РФ газопровод из РФ в Иран будет проходить через Азербайджан. Отмечается, что переговоры находятся на финальной стадии и в настоящее время решается вопрос стоимости.
По всей видимости новый газопровод будет брать начало у уже имеющихся магистральных газопроводов на территории России и заканчиваться либо у иранских портов в Персидском заливе, либо иметь продолжение в Пакистан и Индию.
При этом на территории Азербайджана должно быть предусмотрено строительство трубопровода длинной не менее 50 км с несколькими компрессорными станциями. Самому Ирану, который добывает 260 миллиардов кубометров газа в год газопровод не нужен. Зимой серверные регионы этой страны действительно испытывают нехватку газа, и российская сторона может заместить его своповыми поставками. Но общие объемы потребляемого топлива вряд ли превысят 7-8 миллиардов кубометров газа. Поэтому можно предположить, что конечной целью строительства газопровода является запуск трубопровода Иран-Пакистан, а затем получить доступ к индийскому рынку.
В целом, заключение сторонами «Договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве» имеет очевидный региональный контекст. Так статья 12 Договора предусматривает сотрудничество с целью предотвращения дестабилизирующего вмешательства в Каспийский регион, Центральную Азию, Южный Кавказ и Ближний Восток третьих государств, обмен мнениями по ситуации в других регионах мира. А в статье 13 сотрудничеству в Каспийском регионе было отведено особое место.
В этой связи следует отметить, что Иран единственная страна не ратифицировавшая Каспийскую конвенцию, можно предположить что реализация положений документа способствует ее ратификации уже в обозримом будущем.
Более тесная координация сторон в региональных делах может подразумевать реализацию практических шагов по недопущению сокращению роли и влияния Москвы и Тегерана в перечисленных регионах. Для таких игроков как Армения, стремящейся к активному участию в западных альянсах, это может означать, что в реализации своего прозападного курса она может столкнуться с практическим противодействием России и Ирана. По крайней мере на декларативном уровне обе стороны четко дают понять, что готовы на такой шаг.