Июнь 2025 года стал поворотным моментом в истории ближневосточной политики. То, что началось как точечные удары между двумя давними противниками — Израилем и Ираном — в считанные дни превратилось в масштабную эскалацию с участием США и угрозой перерастания конфликта в полномасштабную региональную войну. Противостояние двух государств, которое десятилетиями разворачивалось в тени дипломатических переговоров, санкций и прокси-войн, внезапно вырвалось на поверхность с новой силой.

13 июня Израиль нанёс серию авиаударов по ключевым объектам иранской ядерной инфраструктуры. Были атакованы объекты в Натанзе, Фордо и Исфахане, а также склады вооружения и центры координации Корпуса стражей исламской революции. По заявлениям израильских источников, целью операции было замедление или полное разрушение ядерной программы Ирана. Уже в тот же день Иран ответил массированным обстрелом из баллистических ракет и ударных дронов, выпустив свыше 150 ракет по территории Израиля. Часть из них была перехвачена системами ПВО, однако десятки достигли целей, вызвав разрушения и жертвы. Израильская армия нанесла ответные удары, в том числе по военным объектам в Сирии и Ливане, где действуют иранские прокси-группировки.

Тогда все страны начали бить в колокола- это уже не просто массированное давление, а война, которая носит не локальный, региональный характер. Мы наблюдаем не просто очередной виток израильско-иранского противостояния. Впервые за последние десятилетия конфликт вышел из "серой зоны" прокси-войн и дипломатических угроз в открытую фазу, где удары наносятся напрямую, а участие сверхдержав делает ситуацию значительно более взрывоопасной. На фоне глобальных вызовов — от экономической нестабильности до политической поляризации — Ближний Восток снова оказывается на пороге крупномасштабной катастрофы.
К конфликту подключились Соединённые Штаты и нанесли удары по трём крупным ядерным объектам Ирана с воздуха, используя так называемые "бункерные разрушители" и крылатые ракеты. Хотя официальные лица в Вашингтоне заявили, что это была разовая операция с целью не допустить дальнейшего продвижения Ирана в ядерной сфере, факт вмешательства США стал серьёзным переломным моментом. В международной прессе появились предположения о координации между американскими и израильскими военными, а в Иране эти удары были расценены как акт агрессии.

Конфликт начал стремительно выходить за рамки привычной двусторонней напряжённости. Ситуация осложнилась угрозами Ирана перекрыть Ормузский пролив — стратегически важный маршрут, через который проходит до 20 % мирового объема нефтяного экспорта. Реализация такой угрозы спровоцировала бы резкий скачок цен на нефть, дестабилизировала мировую экономику и затронула интересы не только ближневосточных государств, но и Китая, Индии, ЕС и других крупных экономик.

Одновременно усилилось напряжение в регионе: в опасную зону втягивались страны Персидского залива, включая Саудовскую Аравию, Катар, ОАЭ и Бахрейн. Несколько стран начали эвакуацию своих граждан, закрывались воздушные пространства, фиксировались попытки кибератак на критически важную инфраструктуру. Иранские прокси-силы — от ливанской "Хезболлы" до йеменских хуситов — активизировались и открыто угрожали нанести удары по израильским и американским интересам. Это ещё больше увеличило риск перерастания конфликта в полноценную региональную войну с множеством сторон.
На дипломатическом уровне попытки сдержать конфликт предпринимали Катар, Оман и Турция, однако ни одна из сторон не демонстрировала готовности к немедленному прекращению огня. Иран начал обсуждение выхода из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), что стало бы крайне тревожным сигналом для МАГАТЭ и международного сообщества. 

Апогеем эскалации стал беспрецедентный шаг Тегерана — ракетный удар по американской военной базе Аль-Удейд, расположенной на территории Катара. Иран выпустил по объекту шесть ракет, все из которых были успешно перехвачены системами ПВО, жертв и разрушений зафиксировано не было. Однако этот инцидент ознаменовал качественный переход конфликта в новую фазу: от прямого противостояния Израиля и Ирана — к более широкому региональному измерению, где под угрозой оказались третьи страны, официально не участвующие в конфликте и пытавшиеся выступать посредниками в урегулировании.

Аль-Удейд — ключевой стратегический объект, на котором размещены силы США, Великобритании и Катара. В общей сложности здесь дислоцированы около 10 тысяч военных. Несмотря на заверения Тегерана, что база удалена от жилых районов и атака не представляет угрозы "дружественному и братскому" Катару, сам факт нанесения удара на территорию страны, сохранявшей нейтралитет и выступавшей за дипломатическое разрешение конфликта, имеет далеко идущие последствия. Это был не только военный шаг, но и дипломатический — удар по отношениям с Дохой, которая до этого момента стремилась сохранить минимальный диалог с Ираном.

Тем самым Иран продемонстрировал готовность расширить географию конфликта, невзирая на риски международной изоляции и осложнения связей с государствами, ранее считавшимися его потенциальными союзниками или, по крайней мере, нейтральными игроками.

Этот прецедент стал своего рода тревожным сигналом для всех вовлечённых сторон — знак того, что конфликт зашёл слишком далеко и приближается к точке невозврата. Удар Ирана по американской базе на территории дружественного Катара продемонстрировал масштаб возможной дестабилизации всего региона. Именно после этого, как будто под давлением обстоятельств и международного сообщества, был сделан неожиданный дипломатический шаг — США 24 июня объявили, что Израиль и Иран достигли договоренности о перемирии, которое должно вступить в силу через 24 часа и ознаменовать «официальное прекращение 12-дневной войны».

Подробности соглашений между сторонами, как и предполагаемые основы тайных договорённостей остаются неясными. Есть основания полагать, что Трамп, активно вовлечённый в неформальную дипломатию, играл роль посредника или координатора контактов между Тель-Авивом и Тегераном. Однако его попытки сдержать Израиль от дальнейших военных действий, судя по всему, не увенчались полным успехом.
Несмотря на торжественные заявления, что перемирие не ограничено во времени и должно «действовать вечно», реалии на местах свидетельствуют об обратном. Израиль продолжил точечные удары по иранским целям. Одним из самых громких инцидентов стал ликвидация Мохаммада Таги Юсефванда, командира разведывательной службы ополчения «Басидж», входящего в структуру Корпуса стражей исламской революции. Он погиб в результате ракетного удара по территории Тегерана. Израиль официально подтвердил свою причастность, что вызвало новую волну возмущения в Иране.

Дональд Трамп, который до сих пор стремится сохранить образ посредника и миротворца, выразил разочарование действиями Израиля. По его мнению, Израиль нарушает достигнутые договоренности и ставит под угрозу хрупкое соглашение. Особенно остро стоит вопрос о выводе израильской авиации с иранского воздушного пространства — Тель-Авив отказался выполнять это условие, что порождает новые трения даже с союзниками.
Таким образом, перемирие, заключенное на фоне крайней военной и политической напряженности, остается скорее символическим актом, чем реальным завершением конфликта. Мир существует пока лишь на бумаге, а доверие между сторонами подорвано настолько, что любая новая провокация может вновь разжечь огонь войны. Возможно, чтобы действительно остановить это противостояние, Трампу — и всей международной дипломатии — придется искать новые, нестандартные механизмы воздействия.