Интервью турецкого профессора, политолога, основателя и директора Центра стратегических исследований Кавказа (Kafkasya Stratejik Araştırmalar Merkezi, KAFKASSAM) Хасана Октая.
– Какова ваша личная оценка прошломесячной эскалации, когда Иран нанес удары по американским базам, а ряд арабских стран закрыли воздушное пространство. Был ли риск что эта эскалация могла трансформироваться в региональную войну?
-Ответные пуски ракет между Ираном и Израилем, а также последующее бомбардирование трех ключевых иранских ядерных объектов при участии США, на что Иран отреагировал ударами по американским базам в странах Персидского залива, показала: конфронтация между Ираном и США маловероятна. Из тринадцати баз были уничтожены двенадцать, по заявлению Тегерана, одна не была поражена, поскольку ракета отклонилась от цели. Это напоминает ситуацию после убийства Касема Сулеймани в 2020 году, когда Иран также предупредил США перед ударами. Таким образом, можно сказать, что прямое столкновение между Ираном и США исключено, и в дальнейшем подобных обменов ударами между сторонами не предвидится.
– Ближний Восток — это лишь фронт между Ираном и Израилем или уже арена полномасштабной прокси-войны с участием США, Китая, России и Турции? Кто действительно управляет эскалацией?
- В дальнейшем между Ираном и Израилем возможны периодические столкновения, ракетные атаки, однако Дональд Трамп, действующий тонко и стратегически, допустив этот иранский ответный удар, предотвратил полномасштабный региональный конфликт. Блок Россия–Китай стремился втянуть США в иранское «болото» по аналогии с вьетнамским синдромом, тем самым отвлекая Америку и обеспечивая Китаю путь к глобальному доминированию. Президент Трамп совершил блестящий маневр: снизил давление со стороны еврейского лобби, усилил давление как на Иран, так и на Израиль, и сохранил контроль над ситуацией.
– Кто сегодня стоит за иранской властью? Принимает ли решения сам Хаменеи или за ним стоят Стражи исламской революции, идеологические структуры и радикализированные элиты?
- Хотя формально высшим руководителем остается аятолла Али Хаменеи, реальные рычаги власти сегодня находятся в руках Корпуса стражей исламской революции (КСИР), который фактически контролирует как внутреннюю, так и внешнюю политику, а также экономику. В связи с возрастом религиозного лидера, он, несмотря на сопротивление КСИР, обеспечил избрание Месуда Пезешкиана в качестве президента, чем открыл путь к изменениям. Сейчас в Иране обсуждается возможность смены политической системы. Мы предлагаем модель, схожую с турецкой: не допускать насильственной смены власти, как в Ираке или Сирии, а провести институциональные реформы. Так же как в Турции упразднили султанат, сохранив халифат до тех пор, пока власть полностью не перешла в руки выборных органов, так и в Иране необходимо передать полномочия религиозного лидера избираемому президенту — для перехода к системе, основанной на выборах.
– Какова реальная позиция Турции в этом уравнении? Может ли Анкара сохранять нейтралитет, учитывая давление НАТО и общую границу с Ираном?
- Турция придерживается стратегии защиты территориальной целостности Ирана и выступает против любых атак на него. Анкара уже приняла закон, согласно которому базы НАТО на турецкой территории не могут быть использованы для нападений на соседние страны. Турция поддерживает стабильность в Ираке и Сирии и не допустит дестабилизации Ирана. Несмотря на членство в НАТО, Турция способна сказать «нет» Альянсу, когда того требует защита мира и стабильности. В случае Ирана Турция рассматривает мирную смену системы как оптимальный сценарий.
– Возможен ли в Иране сценарий «Ирака» — интернационализированная операция под предлогом угрозы глобальной безопасности?
-Турция не приемлет применения в Иране иракской или сирийской модели. В Ираке США использовали местных союзников, в частности курдов, чтобы оккупировать страну. Подобный подход в Иране невозможен — у США нет шансов повторить это. В Сирии модель «оппозиции против режима» привела к 15-летнему конфликту. Применение такой же модели в Иране также затянется на долгие годы. Реальная альтернатива — приглашение духовного лидера передать свои полномочия президенту, что позволит мирно перейти к демократической системе. Других сценариев смены системы в Иране не существует. Англия некогда навязала Ирану династию Пехлеви, установив политический «самострой» на территории, исторически принадлежащей тюркам. Исламская революция 1979 года надстроила еще один «незаконный этаж». Пришло время снести весь этот самострой и вернуть Иран под управление тюрков.
– Есть ли риск того, что этот конфликт перерастет в энергетическую катастрофу? Говорилось много и о блокировки Ормузского пролива, кто бы мог пострадать первым в таком случае?
-Блокировка Ормузского пролива была маловероятна. Это было бы рискованно и для иранской экономики, и для стран, зависящих от поставок нефти и сырья из Ирана. Особенно Китай, который укрепил свою промышленность за счет иранской нефти. Только США могли бы инициировать закрытие пролива — чтобы ограничить энергетические потребности Китая. Однако в таком случае Россия получит значительные выгоды, поскольку будет вынуждена продавать Китаю свою нефть. Взвешивая все «за» и «против», становится очевидным: Ормузский пролив останется открытым.
– Какова вероятность превращения конфликта между Ираном и Израилем в полномасштабную региональную войну с вовлечением Ливана, Сирии, Йемена и даже Ирака?
- После атак Ирана на американские базы в Персидском заливе ожидается снижение напряженности и возобновление ядерных переговоров между США и Ираном. К этому процессу, скорее всего, присоединится и Израиль. Важно отметить: изменения происходят не только в Иране, но и в Израиле. Это откроет возможность переосмысления политики обеими сторонами, а, следовательно, и шансы на мир. США не заинтересованы в затягивании конфликта в Иране — их главная задача теперь сосредоточиться на сдерживании Китая.
– Следует ли ожидать после ухода Хаменеи реформ, аналогичных переходу Турции от османской теократии к республиканской модели?
-После революции 1979 года Али Хаменеи, ставший Верховным лидером, со временем фактически утратил власть в пользу Стражей исламской революции. Сейчас он живет под давлением военной гегемонии. После его смерти Иран, по примеру Турции, перейдет к новой системе. Исторически Россия, Иран и Турция проходили через системные изменения почти одновременно: 1917 — революция в России, 1923 — провозглашение республики в Турции, 1925 — реформы в Иране. В 1979 году в Иране произошла Исламская революция, в 1980 — военный переворот в Турции, в 1991 — распад СССР. Сейчас очередь системных изменений подходит к Ирану и России.
– Какова истинная роль Китая в иранско-израильском конфликте? Это нейтральный наблюдатель, получатель выгоды или стратегический архитектор?
- Китай стремится отвлечь США от давления на себя, формируя в Иране своего рода «китайскую стену» — провоцируя конфликт между Тегераном и Вашингтоном. Однако США не попадутся в эту ловушку. После достижения договоренностей с Ираном, включая ядерные, Вашингтон сосредоточит все ресурсы и внимание на сдерживании роста влияния Китая. Если рост Китая не будет контролироваться, он станет глобальной проблемой. В Центре стратегических исследований Кавказа (KAFKASSAM) мы считаем, что в ближайшее время в России, Китае и Иране произойдут системные перемены. Мы вступаем в новую эпоху, где будет формироваться обновленный Тюркский мир. Интеллигенция этого мира должна адаптироваться к новой реальности и предложить свежие подходы к его проблемам.