Центр STEM представляет интервью с грузинским экспертом, главой аналитического центра Geocase, адвокатом Виктором Кипиани.

-Волна протеста в Грузии не утихает. Каждый день проходят акции не только в Тбилиси, но и в регионах. Как вы думаете, чем закончится этот протест?

-Да, это совершенно новый тип протестов, который мы не видели раньше. Уникальность этих протестов заключается в том, что они не ограничиваются только Тбилиси, столицей Грузии, а представляют собой всенародный протест, охватывающий различные слои общества. Что касается вопроса о том, чем это может закончиться, на данный момент очень сложно дать точный ответ. Я часто задаю себе вопрос: каким должно быть, или могло бы быть, разрешение этого политического кризиса?

Ответ на этот вопрос на самом деле очень многогранен, поскольку правящая партия в Грузии не демонстрирует готовности или желания пойти на уступки. С другой стороны, мы можем утверждать, что этот протест не будет умиротворён. Ожидания того, что стратегия «переждать» протесты окажется успешной, беспочвенны.

Тем не менее, ясно, что если рассматривать возможное разрешение этого кризиса, то единственным вариантом, который можно предсказать, являются новые парламентские выборы. Вопрос в том, как можно будет прийти к такому решению, и насколько власти окажутся гибкими и готовыми пойти на уступки по этому крайне важному вопросу.

- Насколько объективной вы считаете оценку некоторых политиков, в том числе бывших представителей «Грузинской мечты», о том, что граница между «Грузинской мечтой» и «Национальным движением» стерта и поставлен знак равенства?

- Да, я считаю, что в значительной степени это утверждение справедливо. Несмотря на то, что партия «Грузинская мечта» пришла к власти еще в 2012 году с программой исправления ошибок, совершённых во времена правления Единого национального движения, этот период времени продемонстрировал, что тип управления оставался весьма схожим с тем, что мы наблюдали при предыдущем правительстве.

На данный момент, принимая во внимание отсутствие надлежащей системы правосудия, независимых расследований, а также отсутствие реального институционального потенциала, проблема прав человека, наряду с падением престижа и имиджа страны за последние несколько лет, становится очевидной. В этом контексте можно сказать, что, к сожалению, «Грузинская мечта» больше не вызывает оптимизма относительно будущего Грузии, её конкурентоспособности и стремлений к интеграции в Европу.

Таким образом, в конечном итоге «Грузинская мечта» достигла того же положения, в котором находилось Единое национальное движение, стремясь консолидировать власть любой ценой и всеми возможными усилиями. Поэтому, на данный момент, разница между тем, что мы видели при правлении Единого национального движения, и тем, что мы наблюдаем при «Грузинской мечте», практически исчезла.

- 8 января политсовет «Грузинской мечты» выступил с заявлением. В последней части письма, выражена надежда, что Трамп победит «Глубинное государство» и «Партию глобальной войны» в Америке и Европе, а Грузия продолжит свой путь в Европу. Как бы вы оценили это заявление «Грузинской мечты»?

- Теории заговора и конспирология являются одной из основных проблем «Грузинской мечты». Последние заявления партии подтверждают преобладание конспирологических взглядов в её политическом стиле. Подобная риторика недопустима для серьёзного государства и политической партии, претендующей на значимую роль. Более того, такие заявления негативно сказываются на международном имидже страны. Используемые термины, такие как «глобальная партия войны» и «Deep State», не имеют фактического обоснования.

Кроме того, на фоне деградации государственных институтов Грузии сама правящая верхушка «Грузинской мечты» постепенно превращается в своеобразный грузинский «Deep State». В данной ситуации обвинять другие страны, игнорируя собственные внутренние проблемы, является безответственным.

Что касается Дональда Трампа, «Грузинская мечта» возлагала значительные надежды на его возможное второе президентство. Это объясняется представлением, что с Трампом можно заключить соглашения, обходя традиционные демократические нормы. Существует мнение, что Трамп мог бы достичь договорённостей с Владимиром Путиным о разделе постсоветского пространства. В результате Грузия могла бы оказаться за чертой нового «железного занавеса» под влиянием России. По расчетам «Грузинской мечты», это ослабило бы давление со стороны Запада и позволило партии укрепить свою власть. Однако реализация этих ожиданий остаётся под большим вопросом.

- Саломе Зурабишвили собирается присутствовать на инаугурации Трампа и, по ее словам, планирует встречи на высоком уровне в США. Как вы видите ее роль в ближайших политических процессах?

- С госпожой Зурабишвили в Грузии сложилась ситуация, которую можно охарактеризовать как конституционно-правовой казус. Как известно, она продолжает позиционировать себя в качестве президента Грузии, основывая это на утверждениях о фальсификации парламентских выборов. В результате этого, по её мнению, парламент является нелегитимным, а следовательно, и избрание президента Кавилашвили, состоявшееся на основании решений этого парламента, также недействительно.

В связи с этим госпожа Зурабишвили, включая её недавнюю поездку в Соединённые Штаты, продолжает представлять себя в статусе действующего президента Грузии. Однако, следует отметить, что эта ситуация представляет собой правовой казус, который имеет как сторонников, так и противников. Проблема заключается в том, что нынешние события в Грузии давно вышли за рамки конституционного права. Этот процесс был инициирован правящей партией, после чего правовые нормы определенной степени стали игнорировать и оппозиционные партии, и отдельные политические фигуры.

Таким образом, текущая ситуация вокруг госпожи Саломе Зурабишвили является продолжением общей правовой неопределённости в стране. Несмотря на дискуссии относительно её официального статуса, бесспорным фактом остаётся её значительное политическое влияние как внутри страны, так и за её пределами. Вероятнее всего, в дальнейшем она продолжит играть важную роль в политическом процессе Грузии.

- Каковы перспективы дальнейшего развития стратегического партнерства Армении и США?  Можно ли сказать, что данный стратегический договор между США и Арменией стал результатом ухудшающихся отношений между Тбилиси и Вашингтоном и что США с целью физического присутствие на Южном Кавказе сделали выбор в пользу Еревана? 

- Не стоит торопиться с выводами о том, что усиление интереса США к Армении напрямую связано с ухудшением американо-грузинских отношений. Это две самостоятельные темы, имеющие различный контекст и содержание.

Грузино-американские отношения насчитывают более трёх десятилетий, и сегодняшнее их резкое ухудшение — прискорбный факт, ведущий к значительной минимизации двустороннего сотрудничества.

Что касается армяно-американских отношений, каждая страна, включая нашего соседа Армению, обладает суверенным правом выбора геополитического курса. Подписание недавнего документа между США и Арменией подтверждает, что Вашингтон продолжает проявлять интерес к региону Южного Кавказа. Это значимый факт и для Грузии, поскольку он свидетельствует о том, что регион остаётся в поле зрения американской политики.

Однако успех сближения Армении с Западом, включая США и ЕС, во многом зависит от сохранения Грузией своего прозападного вектора. Если Грузия останется приверженной курсу евроатлантической интеграции, это усилит возможности всего региона, в том числе и Армении, на этом пути.

Что касается влияния этого процесса на Грузию, важно отметить, что страна формально не отзывала своего стремления к членству в Евросоюзе. Любые инициативы соседей в направлении европейской интеграции способствуют привлечению дополнительного внимания, инвестиций и поддержки со стороны ЕС. С этой точки зрения курс Армении на сближение с Евросоюзом можно рассматривать как позитивный фактор, придающий дополнительную значимость региону и создающий новые возможности для Грузии. В Тбилиси приветствуют данный вектор, поскольку он способствует укреплению позиций страны и региона в целом на международной арене.

-Как бы вы объяснили, условия Хартии если там обозначены только лишь обязательства США и не слово о том, что обязуется сделать Армения?

- Я уверен, что армянская сторона тщательно изучила и оценила данный документ перед его подписанием, действуя с полным осознанием всех обстоятельств. Кроме того, Южный Кавказ — регион с высокой степенью чувствительности, поэтому я придерживаюсь принципа осторожности в комментариях относительно внутренних процессов в соседних странах. С пониманием и уважением отношусь к специфике как внутренней, так и внешней политики любого государства, будь то Республика Армения или Республика Азербайджан.

- Насколько, взаимоотношения по линии Вашингтон-Ереван, особенно в сфере обороны и безопасности, о чем говорится в Хартии, можно считать логичными,  учитывая, что Россия и Армения  создали объединенную группировку войск и российская 102-я военная база вошла в состав Объединенной группировки вместе с 5-м армейским корпусом Вооруженных сил Армении. То есть, как два противоборствующих полюса могут создавать глубинное сотрудничество субъектом международного права в одном пространстве в сфере обороны и безопасности?

- Это действительно важный и актуальный вопрос, который стоит перед армянскими коллегами. В условиях конкуренции между двумя геополитическими лагерями — российским и западным (прежде всего Соединёнными Штатами) — Армении предстоит решить сложную задачу поиска баланса. Насколько удастся сохранить этот баланс, остаётся открытым вопросом.

С учётом текущей геополитической обстановки, а также событий в Украине, сохранять нейтральную позицию со временем станет всё сложнее. В то же время следует понимать, что разворот Армении в сторону Запада — относительно новое явление, и делать поспешные выводы пока преждевременно. Оценка и корректировка этого курса — задача армянских политиков.

Важно отметить, что Армения до сих пор имеет прочные экономические связи с Россией, и степень её зависимости в этой сфере остаётся высокой. Ключевой вопрос заключается в том, насколько Ереван сможет развивать отношения с США, не усугубляя при этом отношения с Россией и не подвергая риску свои экономические и стратегические интересы.

Этот процесс обещает быть сложным и многогранным, и мы, безусловно, станем его свидетелями. В интересах Грузии — усиление прозападного курса Армении и её дистанцирование от России. Однако, насколько быстро и с минимальными издержками Армения сможет осуществить такой разворот, остаётся одним из наиболее сложных и многослойных вопросов. В этом контексте остаётся лишь пожелать армянской стороне успехов на этом непростом пути.

-Насколько данный договор можно рассматривать в контексте усилившихся взаимоотношений между Тегераном и Москвой, учитывая, что почти в одно время было подписано стратегическое партнёрство между Россией и Ираном? Можно ли сказать, что все большие державы таким образом очертили линии интересов и заняли конфигурацию на карте Южного Кавказа?

-Я часто поднимаю этот вопрос на различных форумах: сегодня Южный Кавказ стал ареной конкуренции не только для традиционно заинтересованных стран, но и для тех, которые исторически не имели отношения к этому региону, таких как Израиль, Пакистан, Индия и даже Китай. Это особенно актуально на фоне усиления влияния таких стран, как Иран и Россия, которые подписанием соответствующих соглашений подтвердили свой интерес к региону. Это, конечно, не должно нас удивлять.

Однако важнее всего другое. Главная задача для Грузии, Армении и Азербайджана заключается в том, чтобы не перенасытить Южный Кавказ влиянием внешних, внерегиональных держав. Нужно максимально сохранить пространство для взаимодействия между нашими тремя странами, оставив больше автономии Тбилиси, Еревану и Баку для принятия решений, соответствующих интересам региона и не зависящих от внешних факторов.

Очень важно избежать превращения Южного Кавказа в арену прокси и влияний других стран, которые, прямо или косвенно, проявляют интерес к нашему региону. Этот вопрос является одной из самых актуальных задач, стоящих перед всеми тремя странами Южного Кавказа.

-Влияет ли укрепление армяно-американских связей на отношения Армении с ее традиционными партнерами, такими как Россия и Иран? Если да, то каким образом?

-Наверное, здесь предугадывать даже нет необходимости, как именно укрепление или развитие американо-армянских отношений повлияет на связи Армении с такими странами, как Россия и Иран. Важно понимать, что на фоне растущей конкуренции в евразийском регионе, в который вовлечён и Южный Кавказ, Иран и Россия с одной стороны, и Соединённые Штаты с другой, являются непосредственными конкурентами, и разделить безболезненно это пространство между ними будет крайне сложно.

Таким образом, развитие отношений между Арменией и США может оказать прямое влияние на ухудшение или усиление противостояния с Россией и Ираном. Однако масштаб этого воздействия и степень сужения связей покажет только дальнейшее претворения соглашения между США и Арменией. Ведь подписать документ — это одно, а реализовать его в практической жизни — совершенно другое.

-Какие меры предпринимают Грузия и Азербайджан, чтобы адаптироваться к меняющейся политической динамике, вызванной укреплением армяно-американского партнерства? Учитывая, визиты главы МИД и премьера министра страны в Баку, насколько эти визиты связаны с данной геополитической конфигурацией?

- Что касается взаимодействия между Грузией и Азербайджаном, то такие визиты всегда были частью повседневной повестки. Эти отношения, на мой взгляд, не требуют особого обсуждения, поскольку все вопросы, независимо от политической ситуации, решаются в открытом и непринуждённом формате.

Я бы хотел выделить два ключевых момента. Первый — это сохранение традиционного стиля отношений, который был заложен ещё при президентах Эдуарде Шеварнадзе и Гейдаре Алиеве. Эта преемственность и стабильность в отношениях продолжают оказывать положительное влияние и в наши дни. Второй момент — это новые проекты, такие как проект «Среднего коридора» и прокладка электрокабеля по дну Чёрного моря. Эти инициативы будут ещё более насыщать двусторонние отношения, углубляя экономическое взаимодействие между нашими странами. Чем выше уровень экономического сотрудничества, тем более привлекательным становится регион для инвестиций, что в свою очередь способствует развитию торговых связей и укреплению стабильности в Южном Кавказе.

Необходимо рассматривать этот вопрос как развитие двусторонних отношений и региональных связей, а не как противостояние кому-то. Позитивная повестка дня открывает больше возможностей для взаимодействия, чем негативная, ориентированная на противодействие. Я считаю, что лучший ответ на любые негативные явления и процессы — это повышение конкурентоспособности и качества наших отношений. Это будет наиболее эффективным способом реагировать на вызовы.