STEM представляет интервью с турецким экспертом, аналитиком Анкарского Центра исследований Евразии (AVİM) Хазел Чаган Эльбир.

— Как бы вы охарактеризовали нынешнюю политическую ситуацию премьер-министра Никола Пашиняна? Насколько устойчив его контроль над властью на фоне растущего сопротивления со стороны оппозиции и церкви?

- С момента прихода к власти в результате «бархатной революции» 2018 года премьер-министр Никол Пашинян сформировал образ реформатора, открытого к сотрудничеству с Западом. Однако поражение во Второй Карабахской войне в 2020 году и последующие шаги по нормализации отношений с Азербайджаном вызвали серьёзное недовольство как среди политических оппонентов, так и со стороны Армянской Апостольской Церкви. Несмотря на то, что после досрочных парламентских выборов 2021 года Пашиняну удалось укрепить власть, в 2024 году на фоне возвращения Азербайджану четырёх приграничных сёл протестная активность вновь резко возросла — теперь уже при активном участии оппозиции и церкви.

Контроль Пашиняна над властью остаётся шатким,  при этом его правительство успешно нейтрализовало попытки дестабилизации, инициированные церковью, включая арест архиепископа Баграта Галстаняна, используя инструменты силового давления. Тем не менее значительное влияние церкви на общество, а также националистическая риторика оппозиции продолжают подрывать легитимность премьера. Общественное недовольство обусловлено как потерей Карабаха, так и воспринимаемыми уступками в пользу Баку. В то же время реформаторская повестка Пашиняна по-прежнему находит поддержку среди молодёжи и горожан, тогда как его связи с традиционными и националистически настроенными слоями населения ослабли. Стабильность правительства во многом будет зависеть от экономических показателей, международной поддержки и способности нейтрализовать влияние оппозиционных сил.

— Можно ли говорить о формировании новой оппозиционной коалиции, объединяющей как прозападные, так и пророссийские силы, недовольные курсом Пашиняна? Или же протесты фрагментированы и не представляют серьёзной угрозы?

- Оппозиция в Армении идеологически разнородна. Пророссийские бывшие элиты (такие как сторонники Роберта Кочаряна и Сержа Саргсяна), националистические группы, карабахские кланы и Армянская Апостольская Церковь, несмотря на различия, объединены общим недовольством премьер-министром Николом Пашиняном. Однако создание сплочённой коалиции между этими силами остаётся затруднительным по нескольким причинам.

Существуют глубокие разногласия между пророссийскими силами (включая церковь и связанных с Москвой бизнесменов, таких как Самвел Карапетян) и прозападными либералами. Оппозиции также не удаётся выдвинуть объединяющую фигуру. Такие лидеры, как архиепископ Баграт Галстян, могут пользоваться определённой популярностью, но им не хватает ни харизмы, ни организационного ресурса для создания устойчивого политического движения.

Хотя протесты, особенно те, что организуются церковью, действительно собирают большое количество участников, они, как правило, носят локальный и реактивный характер. Поводы вроде передачи сёл Газахского района становятся триггерами для недовольства, но оппозиция до сих пор не выработала единой стратегической линии.

На данный момент оппозиция не представляет непосредственной угрозы власти Пашиняна. Однако ухудшение экономической ситуации или новый внешний кризис (например, эскалация с Азербайджаном) могут стать фактором консолидации этих разрозненных сил. Способность церкви мобилизовать общественное мнение лишь усиливает этот риск.

— Каково значение массовых протестов под руководством церкви и духовенства? Насколько силён «церковный фактор» в армянской политике? Почему противостояние между правительством и Армянской Апостольской Церковью обострилось именно сейчас?

- Армянская Апостольская Церковь обладает не только религиозным, но и значительным общественным и политическим влиянием в Армении. Армения закрепила за церковью особый конституционный статус, рассматривая её как один из столпов национальной идентичности. Армения не является светским государством — это отчётливо проявляется в её религиозно ориентированной конституции.

Участие церкви в протестах против премьер-министра Никола Пашиняна не является беспрецедентным, но напряжённость значительно усилилась после поражения в Карабахской войне 2020 года. Церковь сохраняет значительное влияние, особенно в сельских регионах и среди армянской диаспоры, и способна мобилизовать большие массы. Протесты 2024 года в Тавуше и Шираке продемонстрировали эту способность. Обвиняя Пашиняна в «предательстве» и попытках «секуляризации», церковь подрывает его реформаторскую повестку, особенно среди националистически настроенных граждан.

Церковь считает, что курс Пашиняна на нормализацию отношений с Азербайджаном и Турцией чрезмерно уступчив и использует травму, вызванную потерей Карабаха, как рычаг для мобилизации сторонников. Высказывания Пашиняна о церкви как о «складе» и обвинения духовенства в связях с «преступными олигархами» воспринимаются как попытка ограничить её политическое влияние. Предполагаемые связи некоторых церковных иерархов (например, Католикоса Гарегина II) с Россией также рассматриваются как противодействие прозападному курсу премьер-министра.

Несмотря на это, церковь по-прежнему остаётся важной политической силой в Армении — благодаря финансированию из диаспоры и общественному уважению. Однако вмешательства Пашиняна, такие как операция в Эчмиадзине, направлены на сокращение её влияния. При этом среди молодёжи и городского населения наблюдается тренд на секуляризацию, что постепенно ослабляет доминирующее положение церкви.

Однако важно понимать, что основная тревога Пашиняна связана не столько с церковью, сколько с деятельностью Армянской революционной федерации (АРФ). Ещё одним важным, но менее обсуждаемым аспектом являются предполагаемые связи архиепископа Баграта Галстяна с Хампигом (Гарри) Сасуняном — убийцей генконсула Турции в Лос-Анджелесе Кемаля Арыкана в 1982 году. Сасунян, член Армянской молодежной федерации (AYF) и связанной с АРФ террористической организации JCAG (Коммандос справедливости против геноцида армян), не раскаялся. После освобождения в 2021 году он переехал в Ереван. Ещё одной фигурой, вызывающей обеспокоенность, является Арам Брансон, который прошёл путь от AYF до АРФ и, обучаясь в Чикагском университете, пытался изготовить взрывчатку в общежитии и собирал информацию о резиденциях турецких и азербайджанских дипломатов, изучая возможные наказания за нападения.

Таким образом, действия Никола Пашиняна в отношении церкви продиктованы не столько религиозными соображениями, сколько озабоченностью по поводу угрозы терроризма — и эта обеспокоенность далеко не беспочвенна.

– Как общественное разочарование в процессе нормализации с Турцией и Азербайджаном влияет на внутреннюю легитимность правительства? Стал ли этот процесс "точкой мобилизации" для националистов и бывших элит Карабаха?

- Попытки премьер-министра Армении Никола Пашиняна нормализовать отношения с Турцией и Азербайджаном (включая его участие в инаугурации президента Эрдогана в 2023 году и визит в Стамбул в 2025 году) вызвали значительное недовольство в армянской диаспоре. Эти шаги стали своего рода точкой консолидации для националистических групп и бывших карабахских элит.

Потеря Карабаха и возвращение азербайджанской стороне четырёх сёл Газахского района стали причиной того, что Пашиняна начали обвинять в "сдаче национальных территорий", что резко контрастирует с его образом реформатора 2018 года. Бывшие карабахские элиты и националисты воспринимают процесс нормализации как "предательство национальной чести", и эта риторика активно поддерживается Армянской апостольской церковью.

Армянская диаспора, особенно влиятельные лоббистские структуры во Франции и США, критикуют Пашиняна за то, что он отодвинул в сторону вопрос международного признания "геноцида" в своей внешнеполитической повестке.

Таким образом, процесс нормализации стал объединяющей темой для националистов и бывших карабахских элит. Однако их неспособность сформировать сплочённое движение позволяет Пашиняну сохранять определённый манёвр. При этом общественное сопротивление нормализации может ослабнуть, если правительство сможет обеспечить экономические улучшения и гарантии безопасности.

– Армения активно демонстрирует курс на сближение с Западом. Как вы оцениваете реальность этих шагов: это временная тактика давления на Россию или фундаментальная переориентация внешней политики?

- Действия премьер-министра Никола Пашиняна, направленные на укрепление связей с Западом — в частности, размещение миссий ЕС в Армении, проведение совместных военных учений с США, а также сотрудничество в сфере безопасности с Францией и Индией — представляют собой важный этап во внешнеполитическом курсе страны. Однако природа этих шагов остаётся предметом дискуссий.

Пашинян усиливает отношения с Западом в момент, когда влияние России ослаблено в связи с войной в Украине. Рост численности европейской миссии в Армении (до 209 человек), а также назначение оборонных атташе при миссиях НАТО и ОБСЕ подчёркивают этот разворот.

Подобная политика сочетает в себе как тактические, так и стратегические элементы. Пашинян использует поддержку Запада, чтобы сократить зависимость Армении от России, при этом не стремится к полному разрыву отношений. Глубокая экономическая и военная зависимость от Москвы делает такой сценарий на данном этапе малореалистичным. Тем не менее, смягчение позиции Еревана по вопросу международного признания "геноцида", а также усилия по нормализации отношений с Турцией — всё это соответствует западноориентированному вектору.

Таким образом, речь идёт о осторожной переориентации. Пашинян рассчитывает использовать экономическую и военную поддержку Запада как инструмент давления на Россию, но геополитические реалии — такие как наличие российских военных баз и членство Армении в Евразийском экономическом союзе — ограничивают возможность полного разворота. Показательным в этом контексте стало и отсутствие Пашиняна на последнем саммите Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

– Часто говорят, что Армения хочет "выйти из тени России", но возможно ли это объективно, учитывая зависимость в сфере безопасности и экономики? Как вы оцениваете потенциал такой трансформации?

- Зависимость Армении от России остаётся глубокой, особенно в сферах безопасности (присутствие российских военных баз, членство в Организации Договора о коллективной безопасности) и экономики (импорт энергоресурсов, участие в Евразийском экономическом союзе). Несмотря на то, что риторика премьер-министра Никола Пашиняна о стремлении «выйти из тени России» находит поддержку как внутри страны, так и на Западе, её реализация сталкивается с серьёзными практическими препятствиями.

В армянском политическом истеблишменте российские военные базы по-прежнему рассматриваются как гарантия безопасности от возможной эскалации ситуации с Турцией и Азербайджаном — и сам Пашинян это признаёт. Армянская энергетика и внешняя торговля также в значительной степени зависят от России. Хотя западные инвестиции в страну постепенно растут, преодолеть эту зависимость в краткосрочной перспективе крайне сложно.

В среднесрочной перспективе углубление экономической интеграции с Западом и диверсификация энергетических поставок могут снизить степень зависимости. Однако учитывая влияние России на Южный Кавказ и географическое положение Армении, полный разрыв связей с Москвой выглядит малореалистичным. Стратегия Пашиняна в этом контексте заключается не в резком отходе от России, а в постепенном снижении зависимости и формировании более сбалансированной, многовекторной внешней политики.

– Какую роль, по вашему мнению, играют Франция и США во внутренней политике Армении? Ограничивается ли их деятельность поддержкой гражданского общества, или речь идёт о более глубоком вмешательстве?

- Франция и Соединённые Штаты Америки всё активнее играют заметную роль во внутренней политике Армении. Исторически Франция, где проживает многочисленная армянская диаспора, оказывает Армении как дипломатическую, так и военную поддержку. Продажа вооружений и участие в миссиях ЕС усилили французское влияние в регионе. Однако откровенно антиизербайджанская позиция Парижа усложняет процесс нормализации армяно-азербайджанских отношений.

Соединённые Штаты оказывают поддержку демократическим реформам в Армении, проводят совместные военные учения и предоставляют экономическую помощь, тем самым подкрепляя прозападный курс Никола Пашиняна. В то же время, вовлечённость США обусловлена в первую очередь стремлением укрепить региональную стабильность и сдерживать влияние России.

Обе страны активно взаимодействуют с гражданским обществом и продвигают программы демократизации, что также способствует укреплению имиджа Пашиняна как реформатора. Однако речь идёт не о глубоком вмешательстве, а скорее о влиянии, соответствующем их геополитическим интересам. Россия воспринимает такую активность как прямую поддержку Западом Пашиняна и отвечает контрмерами, в том числе через Армянскую Апостольскую Церковь.

– Можно ли сказать, что Пашинян делает ставку на «новую Армению» без Карабаха — более светскую, открытую Западу, но при этом утратившую часть традиционных опор? Насколько устойчив такой курс?

- Премьер-министр Никол Пашинян продвигает идею «новой Армении без Карабаха», стремясь построить более светское, ориентированное на Запад и реформаторское государство. Его концепция направлена на преодоление национальной травмы, после капитуляции в Карабахской войны, и позиционирование Армении как регионального «Перекрёстка мира».

Этот курс открывает новые возможности, но одновременно несёт в себе серьёзные риски. Пашинян опирается на поддержку молодёжи и либеральных городских слоёв общества, однако его связи с националистическими кругами, Армянской Апостольской Церковью и диаспорой заметно ослабли.

Успех задуманного проекта зависит от восстановления экономики, финансовой поддержки со стороны Запада и результатов мирного соглашения с Азербайджаном. Внутреннее сопротивление со стороны церкви и оппозиции, а также внешнее давление со стороны России могут подорвать реализацию этого курса. В краткосрочной перспективе стратегия Пашиняна может быть жизнеспособной, но в долгосрочной — она уязвима перед лицом националистического реванша и экономических трудностей.

– Как вы оцениваете перспективы армяно-азербайджанского урегулирования? Насколько далеко Пашинян готов зайти в заключении долгосрочного мира, учитывая внутреннее сопротивление?

- Премьер-министр Никол Пашинян намерен подписать мирное соглашение с Азербайджаном до конца 2025 года. Хотя сторонам удалось согласовать проект из 17 пунктов, сохраняются разногласия по таким вопросам, как делимитация границ и статус Зангезурского коридора.

Несмотря на внутреннее сопротивление, Пашинян демонстрирует решимость идти по пути нормализации. Его предложения по внесению изменений в Конституцию (исключение отсылок к Карабаху), а также смягчение риторики по вопросу «геноцида» указывают на серьёзность намерений.

Оппозиция, особенно националистического толка, продолжает оказывать давление, однако экономические и дипломатические факторы — в том числе поддержка со стороны Запада и ослабление позиций России — могут подтолкнуть Пашиняна к заключению соглашения.

Подписание мира возможно уже в 2026 году, хотя его формат, вероятно, будет ограниченным — например, в виде промежуточного соглашения без окончательного урегулирования всех спорных вопросов, таких как демаркация границ. Для сохранения внутренней легитимности Пашинян, скорее всего, представит соглашение как шаг, соответствующий «национальным интересам Армении».

– Есть ли шанс, что Зангезурский коридор или разблокировка транспортных коммуникаций станут реальностью в ближайшем году? Или позиции сторон слишком поляризованы?

- Вопрос открытия Зангезурского коридора, который должен соединить Азербайджан с Нахичеванью, остаётся туманным. Азербайджан настаивает на том, чтобы коридор находился вне контроля Армении, тогда как премьер-министр Никол Пашинян предлагает более широкую региональную транспортную сеть в рамках своей инициативы «Перекрёсток мира».

Полноценная реализация Зангезурского коридора к 2026 году представляется маловероятной из-за глубокой поляризации позиций сторон — требований Азербайджана о полной суверенизации и настаивания Армении на сохранении контроля.

Малые проекты, такие как железнодорожная линия Ерасх-Садарак-Ордудад-Мегри-Зангилан, которые предлагает Пашинян, могут выступать в качестве промежуточных решений. Тем не менее, именно Зангезурский коридор остаётся ключевым элементом транспортной связности в регионе.

– Какой сценарий, по вашему мнению, наиболее вероятен к 2026 году — консолидация власти Пашиняна, возвращение оппозиции или переходный кризис с возможной сменой курса?

- К 2026 году в армянской политике возможны три основных сценария. Во-первых, премьер-министр Никол Пашинян может укрепить свою легитимность за счёт экономического восстановления, поддержки Запада и подписания ограниченного мирного соглашения с Азербайджаном. Поддержка со стороны Европейского союза уже заметна: например, во время недавнего визита Каи Каллас в Ереван она сознательно избегала встреч с представителями церкви и не делала заявлений по этому поводу. Если Пашинян сумеет нейтрализовать влияние церкви и оппозиции, у него будут хорошие шансы на успех на выборах 2026 года.

Во-вторых, церковь, диаспора и пророссийские группы могут объединить оппозицию в случае экономического кризиса или нового внешнего конфликта. Однако недавние аресты могут изменить динамику и привести к другому развитию событий.

В-третьих, реформы Пашиняна могут столкнуться с внутренними и внешними трудностями, что приведёт к формированию компромиссного правительства или технократической администрации. Это может открыть дорогу лидеру, который будет проводить сбалансированную политику между Западом и Россией. Впрочем, усилия Пашиняна по сближению с Западом не означают полного отказа от многовекторного подхода.

Наиболее вероятным видится сценарий сохранения Пашиняном власти до 2026 года, пусть и с ослабленной поддержкой. Экономическое восстановление и мирное соглашение дадут ему время, но сопротивление церкви и оппозиции сохранится.

Пашинян выбрал смелый, но рискованный путь. Его стремление к интеграции с Западом, нормализация отношений с Турцией и Азербайджаном, а также светские реформы способны модернизировать Армению, но при этом обостряют противостояние с традиционными центрами власти — церковью, оппозицией и диаспорой. Его удержание власти во многом зависит от умения балансировать между внутренними и внешними вызовами. Геополитическое положение Армении и её зависимость от России усложняют возможность радикальных изменений, но, если удастся обеспечить региональный мир и экономическое восстановление, видение Пашиняна может оказаться устойчивым. Тем временем Турция и Азербайджан ожидают скорейшего принятия предложенных поправок к Конституции Армении.